– Под наркозом нос в порядок приводили. В процессе не больно, только страшно. А сейчас кажется, что меня грызет волк. Укол сделали, жду, когда поможет.
Я чуть не заплакала от жалости.
– Бедненькая!
Александр Михайлович отнял у меня трубку.
– Добрый день, Анна, полковник Дегтярев на проводе.
– Мне утро не кажется добрым, – всхлипнула женщина. – Напрасно Даша обратилась в полицию – не хочу писать никаких заявлений.
– Вопрос к вам, – продолжил толстяк, не обращая внимания на слова женщины о полиции. – Вы знали, что у Флоры есть сестра?
– Да, – после короткой паузы ответила Анна. – Но это секрет Флоры. Она не хотела, чтобы кто-то о нем знал.
– У Флоры была фамилия Спиркина, – присоединился к разговору Кузя, – и я подумал, что и у Розы та же фамилия. Но Розы Спиркиной нет! Паспорт она не получала!
– У нее другая фамилия, – объяснила Анна. – Только не помню какая. У сестер отцы разные. Флора навещала бедняжку, но стеснялась умственно отсталой родственницы. Простите, устала очень и говорить больно. Оказывается, когда болтаешь, нос шевелится.
– Если что понадобится, сразу звони, – сказала я Анне.
– У меня хорошая палата, – заверила Никитина, – есть все, включая кулер, электрочайник и кофемашину. Не волнуйся. Меня отпустят, когда нормализуется давление и спадет отек. Спасибо, что беспокоишься, но, честное слово, все в порядке! Очень тебя прошу, не езди больше в Будякино. Не найти там тетрадь. Очень боюсь, что отправишься туда и столкнешься с этим негодяем.
Экран потух. Александр Михайлович постучал ладонью по столу.
– Сеня, собирайся в Будякино и возьми с собой Дарью. Но не спускай с нее глаз.
– Будет сделано, шеф, – отрапортовал Семен.
Глава двадцать пятая
– Помнишь дом, в котором живет Алевтина Тимофеевна? – спросил Сеня, когда мы оставили джип на площадке у магазина.
– Конечно. Надо повернуть направо.
Мы двинулись по единственной улице.
– Избы нежилые, – заметил Собачкин, – двери забиты, окна заложены ставнями.