Я не смог скрыть удивления:
— Хлыста?!
И вновь взглянул на экспонат, свисающий со стены. Теперь-то я видел: это именно то, о чем он говорит. И хотя в голову тут же пришла мысль об ироничности использования данного предмета в качестве «погонялки» для скота, — если не учитывать гораздо более извращённых коннотаций, — я решил, что ещё рановато делиться своей шуткой с человеком, который явно принимает всё слишком серьёзно
— Вообще-то, он называется «пиззль», — пояснил Сиг. В самом деле, у Шекспира в «Генрихе IV» я что-то такое встречал. А значит, он надо мной не прикалывается. — Позже, уже в семидесятые, я работал директором школы в небольшом посёлке. Это было до «Всемирного запрета охоты на китов» 87-го, и кое-кто из учителей во время каникул подрабатывал на плавучих китобойнях. Со временем они стали приносить мне пенисы китов.
Меня так и подмывало спросить: почему именно ему, а не кому-то другому? С чего это они вдруг решили, что он захочет оставить их себе? Однако я не хотел его обижать. Скорее всего, дело было так. Он похвастался перед коллегами своим «пиззлем», и те подумали: «Наверное, китовые ему тоже придутся по вкусу». А может, это просто исландский эквивалент нашего обычая подносить учителю цветы.
Как бы там ни было, но Сигурдур явно вошел во вкус, и ничто уже не могло его остановить:
— Постепенно у меня родилась идея: а что, если собрать коллекцию этого органа от самых разных видов исландских млекопитающих? Мысль показалась мне интересной.
«К черту политесы, — решил я. — На сей раз я этого так не оставлю».
— А почему только исландских?
Он закатил глаза:
— О, собрать пенисы всех животных мира просто нереально. Только сумасшедший мог бы решиться на такое!
ЧЛЕНОФАКТ
Пенис хряка имеет форму штопора, и при каждом семяизвержении из него выбрасывается около пинты спермы. Представляете? Целая пинта?!
Это же почти пригоршня.
Что это там в его взгляде? Неужели огонёк? Может мне засмеяться? Я осторожно хихикнул, он улыбнулся в ответ. Лед между нами потихоньку оттаивал.
— На сегодняшний день в моей коллекции представлено сорок два вида исландской фауны. Так что можно считать её почти полной. Правда, из-за запрета китовой охоты с китами стало несколько сложнее. Но если какой-нибудь кит, скажем, умирает естественной смертью и его выбрасывает на берег, пенис обязательно оставляют для меня. Мне звонят, я сажусь в машину и вывожу его в своём багажнике.
Я засмеялся. Но во взгляде Сигурдура явно читалось осуждение. Он не шутил.
— Специально ради меня не погибло ни одно животное. Я беру пенисы только тех, кто умирает своей смертью. Или со скотобоен. Для меня это очень важно.
То, что я по ошибке принял за холодность, на самом деле оказалось гордостью. Теперь я видел это. Он не хотел, чтобы его неправильно поняли. Как выздоравливающий вегетарианец я оценил его гуманизм.
— Так что же в итоге побудило вас создать музей? — продолжил я наше интервью.
ebooksa