Валор 6

22
18
20
22
24
26
28
30

Нельзя так быстро терять людей! Это убийственно для всей кампании! Но я не могу сдвинуться с места. Ведь я — центр силы. Один из трех узлов, поддерживающих единую сеть. Чужие мысли, чужие силы вливаются в меня, словно в воронку, для того чтобы на выходе получить одну до безобразия простую мысль — «Еда! Здесь!»

На позицию Юн тоже напали. Там орудовало сразу несколько тварей, но Куват пока отбивался. Десяток золотых гвардейцев сдерживал оборонительные порядки, принимая на себя самые тяжелые удары. Выходили вперед, чтобы встретить врага на подступах. Треть гвардии сейчас держали позиции Аи. Остатки — в резерве у Ичиро, готовом ворваться в случае крайней необходимости. И, судя по потерям, нам придется скоро им воспользоваться.

Лев прыгнул, расшвыривая моих бойцов, словно пушинки. У нас была самая незащищенная позиция. Самый лакомый кусочек. Маяк, кричавший о том, что еда прямо под носом. А еще нам везло. Как покойникам. Лев оказался один, на всю огромную территорию. Альфа-хищник, не позволявший охотиться на свою жертву никому, кроме львиц и детенышей. И именно они присоединились к схватке.

Три золотистых хищницы бросились вслед за повелителем. Никогда не видел ничего подобного. Огромные кошки достигали полутора метров в холке и трех в длину, не считая хвоста. Присоединившись к охоте, они смели и без того терпящую бедствие оборонительную линию, и я лишь успел передать сообщение о вступлении в бой. Шкала достижения необходимого результата тут же просела, но уже перешагнула за половину. Мало, надо выиграть время.

Кровавое ускорение! Не прекращая боевой медитации, я прыгнул вперед. Глефа со свистом рассекла воздух, обрушившись на толстую шею ближайшей львицы. Легендарная сталь с идеальной заточкой прошла по пластинам чешуи, скользнув, будто лодка по воде, и не оставив ни царапины. Но сила была чудовищна, и рубяще-режущий удар, встретив преграду, стал дробящим и сломал шейные позвонки монстра.

Раненая львица взревела, оглашая своим баритоном поле брани, упала не передние лапы, удерживая валящуюся и вывернутую под неестественным углом голову. И в то же мгновение остальные львицы набросились на меня. Сотни килограммов тренированных мышц, облаченных в природный доспех, обрушились, желая раздавить, разодрать глотку врагу. А я не мог даже запустить иллюзию, ведь все это время продолжал поддерживать зов, хоть и не так эффективно, как раньше.

Лев стоял чуть поодаль, медленно заглатывая чью-то оторванную ногу, будто любуясь представлением, которое ему показывали его возлюбленные. Грация и скорость кошек поражали. Даже воспользовавшись техникой ускорения восприятия, я не успевал за ними. Мощные удары лап срывали с меня одну пластину брони за другой, а мои выпады они раз за разом принимали на покрытые толстым слоем чешуи черепа. Ровно до того момента, как, поймав очередной бросок во время подготовки, я коротко ударил жалом прямо в подставленную голову.

Наконечник глефы, предназначенный для пробивания стальных кирас, с треском прошел сквозь чешую и кость, попав прямо в мозг. Львица умерла еще до того, как коснуться земли, а я вырвал застрявшее оружие, упершись ногой в морду врага. Последняя из львиц отпрыгнула, косясь то на меня, то на детенышей, и царь кошачьих вышел вперед.

Истинная сила животной природы, тысячелетиями приспосабливавшейся к самым неблагоприятным условиям, воплотилась в этом могучем и по-своему прекрасном существе. Если, конечно, можно так говорить о воплощении самой смерти. Огромный мощный хищник, через десятки схваток с братьями и другими вожаками добравшийся до верхушки эволюционной цепи, смотрел на меня как на еду. Возможно, из-за продолжающейся трансляции сигнала, а может, просто не воспринимая как достойного противника. Обходя меня полукругом и почти не обращая внимания на сыплющиеся на него стрелы и короткие копья, монстр выбирал, с какой позиции лучше начать атаку.

Мне было не до такой роскоши. Любой удар чудовищных лап мог стать для меня смертельным. А потому я пятился, выставив глефу вперед. Вес врага не позволял даже думать о парировании — пусть сила моего собственного удара в момент и равна пятистам килограммам, у подобного чудовища он явно за две тонны. Но на то мы и люди, чтобы побеждать умом, хитростью и благородным риском, а не только грубой силой. И все это время я бережно копил кровь.

Я не заметил прыжок. Моргнул буквально на десятую долю секунды, а враг оказался уже в воздухе. Мощный, красивый — и уже мертвый. Я отскочил в сторону, в последнее мгновение активировав шип. И вся кровь тонким копьем осталась на месте, где я только что стоял. Монстр обрушился на нее всей своей массой, ломая крепкий кристалл, будто обычную сосульку, и, хотя кончик застрял в его груди, лев почти не потерял скорости.

Выпад. Я дразнил противника клинком, мельтешащим прямо у его морды. Чудовище ожидаемо отбросило его лапой, и на добавочном ускорении я развернулся, вкладывая в удар собственный вес и скорость. Лезвие вошло в голову врага под идеальным прямым углом, отсекая часть уха и ломая надбровную кость. Монстр взревел, впервые отступая, не понимая, как этот крошечный человечек, чье туловище наполовину войдет в пасть, оказался способен нанести такой урон. А затем в ярости бросился вперед.

Больше никаких уловок. Лев был ранен и взбешен. Он рвался вперед, не замечая моего оружия. Не обращая внимания на десятки уколов. И я запоздало понял, что не могу пробить его броню даже прямым ударом. Чудовищные клыки, каждый в тридцать сантиметров, щелкали у меня прямо перед лицом. Я отпрыгнул, но попал под лапу и полетел кувырком, упав только через несколько метров. Броня спасла меня от переломов, но следом в жутком прыжке уже рушился сам противник.

Останусь на месте — и я труп. Такая мысль пронеслась у меня в голове, но мой следующий поступок вряд ли можно было назвать разумным. Я прыгнул вперед, в сторону врага. Перекатился, пройдя прямо под брюхом царя кошек, и ударил в желтое пузо с мелкими чешуйками, сразу выдернув оружие. Укол задел внутренние органы, прошил насквозь кишки, но чудовище, наплевав на боль и хлещущую кровь, бросилось вперед.

Я отпрыгнул, уходя от смертельного броска, и вновь уколол жалом в голову. Монстр успел задрать пасть, схватив древко передними зубами. Я увидел, как в его глазах разгорается жажда крови и радость победы, но, когда противник выдернул оружие из моих рук — подпрыгнул и выстрелил «кошкой», обвивая шею льва. Чудовище ударило лапой, пытаясь скинуть мошку на палочке, но стоило ему приоткрыть рот, как я тут же дернул страховку на себя, всаживая глефу на половину длины. Желтоватая кровь хлынула из пасти, окатив меня с головы до ног, и, получив контроль над этой субстанцией, я активировал создание болта поперек львиного горла.

Лев упал, пытаясь выковырять кристалл из шеи и раздирая себе глотку когтями, но с каждым ударом лишь засаживал чужеродное тело глубже. Не дожидаясь, пока он опомнится, я бросился вперед, всаживая жало в лишенную чешуи шею, и навалился всем телом, пробивая нёбо и достав до головного мозга. Лев зарычал, брызгая кровью из пасти, его передние лапы вздрогнули, и он затих. Как затихло и все вокруг.

Тысячи неверящих взглядов были обращены на меня, стоящего рядом с тушей монстра. Король зверей повержен. Да здравствует король!

Шкала колыхалась, заполненная на восемьдесят процентов, и вдруг начала стремительно убывать — звери в панике бросились наутек.

— Начать вторую фазу! — приказал я, крикнув на весь фронт, и команду повторили командиры. Зов на секунду смолк, а затем до небес поднялись расходящиеся в стороны языки пламени. Огонь пришел по души всех зверей.

Глава 20