Застывший шедевр

– Не буду грузить тебя техническими терминами, но это произошло в момент обновления системы после внедрения новых функций.

– Когда это было?

– Обновление шло этапами. На протяжении трех последних дней.

Полковник почесал затылок и вернулся в рабочее кресло.

– Кто-то сказал Химику, что ты будешь обновлять систему?

Бирк покачал головой.

– Ночью проверили все средства связи и квартиры моих сотрудников. Он подключился к телефону Нины. В день, когда Сото согласовывал со мной дату, она была рядом, монтировала вертикальное озеленение в моем кабинете.

– Чтобы такое провернуть, нужно под боком иметь хакера уровня Сото.

– Да. – Бирк издал звук, похожий на шипение утюга, и поморщился.

Утром Кира задала ему тот же вопрос.

– Сото сказал, что есть две кандидатуры, способные провернуть такое удаленно. Это соавторы программы. Оба живут за пределами России. Он уже занимается их отслеживанием, но доказать их причастность будет сложно.

– Как Химик мог на них выйти?

– Понятия не имею, – пожал плечами Бирк. – Это дело Сото. Пусть сам разбирается. У хакеров свой кодекс чести.

– Едрен батон! Как давно Химик за тобой следил?

– Думаю, с момента смерти Маэстро. Родион был зациклен на моей матери: преследовал ее, звонил домой, врывался в кабинет, где она вела прием, требовал уделить ему время. Сначала он ее боготворил, потом был период разочарования, а закончилось все ненавистью. Маме предложили в Москве возглавить кафедру, и она решила уехать. Он грозился последовать за ней, тогда я вмешался и принял меры. Через год наступила ремиссия, его выписали. С того момента и до самой смерти его никто не видел. Цапакин встретил Маэстро либо в стационаре, либо сразу после выписки.

– И промыл ему мозги. Придумал «миссию» и отправил удить рыбку.

Полковник заметил в коридоре Токарева и Громова, которые только что вернулись с места передачи груза, и жестом пригласил их войти в кабинет. Когда оба поздоровались с доктором за руку и сели напротив стола, он спросил:

– Какие новости?

– По описанию курьера груз передал сам Цапакин. Пока ящик грузили, он склабился и шутил, – начал докладывать Громов.

– Балабонил, не затыкаясь. Не очень-то Веня обеспокоен, будто не боится вкусить несвободу, – сделал вывод Токарев, закинул руки за голову, но потом понюхал свои подмышки, сморщился и сплел руки на груди.