– Вы мне скажите, вы же гадалка, – выпалил он грубо.
Его мрачный, неприятный голос заставил ее содрогнуться. С минуту он изучал ее лицо. Она плохо скрывала волнение.
– Хорошо… – ее и без того нерешительный голос дрогнул.
На столе появились карты. Тонкими пальцами, унизанными перстнями, она перетасовала несколько раз колоду и попросила его накрыть карты левой рукой.
– Правую руку поверните ладонью вверх.
Он нехотя повиновался.
Мягкий свет абажура освещал центр стола. Прохладная рука гадалки обхватила его запястье, подведенные черным карандашом глаза непрерывно изучали ладонь. Сдвинув брови к переносице, она всматривалась в замысловатое переплетение линий.
– Я могу говорить все или только то, что вас не ранит?
– Говорите все.
– Прервите меня, если с вас будет достаточно…
Пока она собиралась с мыслями, клиент пытливым взглядом осматривал комнату. Больше всего его интересовало, что скрывалось за густой темнотой.
– Сдвиньте колоду на себя.
Его узловатые пальцы сдвинули половину колоды.
Гадалка сняла сверху три карты и перевернула. Ее взгляд перескакивал от карт Таро к его руке, словно она что-то уточняла в невидимом для человеческого глаза потоке информации.
– По судьбе вы должны были стать старшим братом. Хирургическое вмешательство изменило порядок. Именно эта ошибка исковеркала вашу судьбу.
По его спине пробежали мурашки, он сжал кулаки и исподлобья смотрел на гадалку.
– Вы должны были что-то унаследовать. Бизнес или деньги.
– Квартиру и дом, – поправил он Тамилу и тут же себя одернул.
– Но ваша мать попала под чье-то психологическое воздействие и все потеряла. Я вижу, что у нее забрали свободу, она не могла принимать решения. Вы попали к… – она подняла на него глаза, в которых читался ужас, и снова углубилась в чтение по руке, – людям, которые служат злу. Они и в вас посеяли зло. Я вижу какие-то бумаги, с их помощью вы получили свободу, но до конца так и не избавились от их влияния. Когда вы достигли двадцати одного года, смерть пришла вам на выручку и освободила от пут.
Одна нога начала нервно подергиваться под столом, он сверлил ее назойливым взглядом.