Ильдефонс прервался, чтобы приложиться к бутыли, и Риальто воспользовался этой возможностью, чтобы сообщить о своих находках в подземном зале.
– По всей видимости, это склеп, – предположил Риальто. – В стенах устроены многочисленные ниши, и в каждой из них содержится почти истлевший скелет, распадающийся в прах при малейшем дуновении воздуха.
– В самом деле? – пробормотал Хуртианц. Приподняв бутыль из коричневого стекла, он тут же ее опустил.
– Возможно, мы ошиблись, когда приняли это место за таверну, – продолжал Риальто. – Жидкость в этих бутылях, скорее всего, не предназначена в качестве опьяняющего напитка – ее использовали для бальзамирования мертвецов.
Ильдефонса не так-то просто было отвлечь.
– И теперь я предлагаю обсудить фундаментальную, элементарную истину: что есть «ЕСТЬ»? Именно в этом заключается основная проблема магии. Чародей не спрашивает «Почему?», чародей спрашивает «Как?». Вопрос «Почему?» заводит в смехотворный тупик. Каждый ответ на него заставляет задавать еще один вопрос следующим образом.
Вопрос: «Почему Риальто носит черную шляпу с золотыми кисточками и плюмажем из красных перьев?»
Ответ: «Потому что он желает хорошо выглядеть».
Вопрос: «Почему Риальто желает хорошо выглядеть?»
Ответ: «Потому что он стремится вызывать восхищение и зависть у коллег».
Вопрос: «Почему он стремится вызывать восхищение?»
Ответ: «Потому что, будучи человеком, он – животное, движимое социальными инстинктами».
Вопрос: «Почему человек – животное, движимое социальными инстинктами?»
И так далее – вопрос порождается каждым ответом, до бесконечности. Поэтому…
Охваченный страстным порывом, Хуртианц вскочил на ноги. Размахнувшись, он швырнул коричневую бутыль на пол и разбил ее вдребезги.
– С меня довольно невыносимой бессмысленной болтовни! Подобное недержание речи выходит за рамки зловредности – это порок, разврат, заразная болезнь!
– Деликатный вопрос, – спокойно заметил Эрарк. – Что вы можете сказать по этому поводу, Ильдефонс?
– Хуртианца следовало бы наказать за грубость, – заявил Ильдефонс. – Но он уже притворяется безмозглой пьяной свиньей, чтобы избежать моего гнева.
– Ложь, наглая ложь! – взревел Хуртианц. – Ничего я не притворяюсь!
Ильдефонс пожал плечами:
ebooksa