Жильят изо всех сил потянул за веревку. Она не поддавалась. Кошка впилась в скалу.
Она зацепилась за какую-то неровность, которую Жильят не мог рассмотреть.
Предстояло вручить свою жизнь неведомой опоре.
Жильят не колебался.
Ему было некогда. Приходилось выбирать наикратчайший путь.
Да и спуститься на палубу Дюранды, чтобы обдумать другие меры, было почти невозможно. Если поскользнешься, непременно свалишься вниз. Тому, кто поднимется сюда, не спуститься обратно.
Движения Жильята, как у всякого хорошего матроса, были точны. Он никогда понапрасну не растрачивал сил. Он прилагал их, сообразуясь с целью. Поэтому он и совершал геркулесовы чудеса, обладая самой обычной мускулатурой; бицепсы у него были, как у любого человека, но сердце было иное. Физическая сила сочеталась в нем с энергией — силой душевной.
Он затеял опасное дело.
Удастся ли ему, повиснув на веревке, преодолеть пространство между двумя Дуврами? Вот в чем вопрос.
Человек, готовый на подвиг во имя долга или любви, нередко сталкивается с подобными задачами, словно предложенными самой смертью.
«Решишься ли?» — шепчет могильный мрак.
Жильят снова потянул веревку, испытывая кошку; кошка держалась крепко.
Жильят обмотал левую руку шейным платком, затем, взяв веревку в кулак правой руки, сверху зажал его левой; потом он занес одну ногу вперед, другой быстро оттолкнулся от скалы, чтобы сила толчка помешала закрутиться веревке, и прыгнул на крутой скат Большого Дувра с вершины Малого.
Толчок был резкий.
Жильят принял меры предосторожности, но все же веревка закрутилась, и он ударился плечом о скалу.
И тут же отлетел от нее.
Теперь он ушиб о гранит кулаки. Платок соскользнул. Руки были ободраны в кровь, — хорошо еще, что не переломаны.
Прыжок оглушил Жильята; с минуту он висел неподвижно.
Но он настолько владел собой, что справился с головокружением и веревку не выпустил.
Прошло некоторое время, пока он, раскачиваясь и подтягиваясь, старался поймать веревку ногами; все же он добился своего.