Гендальев

А затем из дома вышел белый человек.

Примерно того же возраста, что и гость, он был седой и морщинистый, но всё ещё сильный и бодрый. Быстро приблизившись, он остановился и близоруко сощурился. Рот хозяина дома непроизвольно открылся.

– Муса?!

– Витя, что с тобой стало? Где твои очки и контактные линзы? – спросил гость и расхохотался.

С момента их последней встречи минуло больше тридцати лет. Теперь они стояли друг перед другом, огороженные первобытным частоколом. Позади, осталась большая часть жизни и половина земного шара.

– Я тут, знаешь ли, в очередную командировку приехал в Антананариву, и до меня дошёл слух, что в некоем диком посёлке, на восточном побережье острова живёт какой-то русский, – сообщил Муса.

Виктор открыл калитку и впустил друга во двор. Они обнялись.

– И что же за командировка, дружище? – спросил Гендальев.

– Как что? Я ведь тебе рассказывал – работаю у Лошо.

– Но ведь тридцать лет прошло! Он что ещё жив?

– Живее всех живых, да и с чего бы ему умирать? Восемьдесят четыре года всего-то. Самый возраст для мудреца, готовящегося к Нирване.

– Викка?! – к ним подошла негритянка.

– А, сейчас. Друг, это мой друг! – указал он на Мусу и добавил, обращаясь уже к нему. – Извини, дружище, здесь не принято приглашать в дом. Давай мы лучше с тобой пройдёмся до пляжа.

Он обернулся и сказал что-то женщине, после чего взял Мусу под локоть, и они вышли за ограду.

– Папа! – подбежал сзади молодой мулат. – Возьми.

И он передал Гендальеву холщовую сумку.

Виктор потрепал юношу по густой шевелюре:

– Спасибо, сын!

Муса зацокал языком:

– Ну, ничего себе! Семью завёл себе здесь туземную!