Гендальев

Удивительно, но ни один из клиентов, одураченных Исхаком Цыганским, никогда не предъявлял никаких претензий, даже устных. Поистине, у этого человека был дар оболванивать. Хотя, быть может, он просто давал людям то, в чём они больше всего нуждались – надежду и задушевную беседу. Мало кто любил слушать безнадёжную правду, ведь правда, она как проститутка: все хотят, но никто не любит. Любить они привыкли образы и красиво нарисованные иллюзии, а в этом Исхак Цыганский был мастер.

Гендальев часто встречал в судах адвоката Волкова. Жизнь будто бы подталкивала Виктора к сравнительному анализу. Сам не зная почему, он питал к этому человеку уважение. Уважение, спрятанное глубоко в душе, под спудом жалости, показной неприязни и возможно… зависти. Волков был неприятен и беден, вечно со всеми на ножах, вечный борец с системой, вечный проигравший.

Те единицы клиентов, что продолжали к нему обращаться, явно не питали симпатий к своему правдорубу. Его бесконечные апелляции и борьба по инстанциям не приводили, как правило, ни к чему путному. Он напоминал лающую псину, бегущую за кортежем олигарха. Когда-нибудь псина нарушит своим лаем чей-то покой внутри лимузина, и тогда кортеж остановится, из машины выйдет охранник и прострелит псине башку.

Как-то раз Гендальев ждал в коридоре суда, когда его пригласят в зал заседаний и неожиданно увидел Волкова.

– Здравствуйте, – сказал Виктор, думая, что тот не ответит, но адвокат поздоровался в ответ и прошёл мимо.

В следующий раз он встретил его в другом суде и на этот раз, первым поздоровался сам Волков. Между ними завязался разговор.

– Решение ждёте? – спросил Волков. Хмурые глаза под толстыми очками, казались безнадёжно усталыми, разочарованными и… добрыми.

– Да, вот уже полчаса распечатывают, – делано хохотнул Виктор. Он ощущал какую-то неловкость в общении с этим человеком.

Волков был ходячим сюрреализмом. Заношенная одежда, свирепая ментовская рожа и адвокатская корочка в кармане старого пиджака. Отличное знание закона, огромный юридический опыт и полное бессилие на реальной судебной арене. Тайные насмешки со стороны коллег и брезгливое недоверие со стороны клиентов, ради которых этот человек годами бегает по инстанциям и обивает пороги высоких кабинетов.

И при всём при этом – он был настоящим. Он был самим собой. Волков выбрал путь борьбы и жил ею, забыв вероятно, обо всём кроме неё. Полуоткатов как-то обмолвился, что из следователей его «почётно проводили на пенсию», именно из-за этой его тяги к вечной борьбе. Юрист не имеет права на принципы, юрист должен быть гибким и сговорчивым. Даже если это юрист обвинения. А юрист защиты, коим является адвокат и подавно.

– Всегда они так, – нарушил мысли Гендальева, Волков. – Они так всегда и во всём. Они обещают рассмотреть дело в течение месяца и не рассматривают. Они обещают наказать преступника и дают ему условный срок. Они обещают выдать решение через пять минут, а выдают через три дня. Смотрите, скоро секретарь выйдет из канцелярии и скажет вам нечто вроде: «не могли бы вы завтра прийти, у нас сейчас судья занята, а печать поставить можно только у неё».

И в тот же миг, как по волшебству, дверь канцелярии открылась, и секретарь с виноватым видом обратилась к Гендальеву:

– Виктор Васильевич, не могли бы вы завтра прийти, у нас тут накладка произошла.

Он не мог сдержать смех.

– Хорошо. Нет-нет, это я не над вами смеюсь, хорошо, приду завтра.

Волков фыркнул и, не прощаясь, ушёл.

Они обсуждали эту экстравагантную личность в конторе. Почему-то Волков вызывал интерес практически у любого юриста, который о нём знал. А знали о нём уже все старожилы права в городе. Должно быть всё дело в его фирменном стиле.

– Фирменный стиль Волкова, – хохотал Полуоткатов. – Правдо-(мать его)-руб. Смотри, Витя, вот он образец честности и служения принципам. Что ты видишь в этом человеке? Не отвечай, вопрос риторический, я сам тебе скажу. Ты видишь в нём бедность, жалкий образ неудачника, волк, сука, одиночка. Ты знаешь, что его жена бросила ещё когда он в ментовке работал, нет? Бросила-бросила. У Волкова была жена и дочь. Красивая такая жена, но долго она той жизни не вытерпела, понимаешь. Честность – требует финансовых жертв, а жена Волкова была красивой женщиной. А красивая женщина нуждается в уходе, деньгах и достойной жизни. Да.

Она ушла от него. Знаешь, эта женщина стоила того, чтобы взять её вместе с ребёнком. Любой взрослый мужик взял бы. Да. А Волков как всегда в своём репертуаре был – стал судиться, чтобы дочка с ним осталась. Проклятый лох. Он правда думал, что сможет выиграть? Вечный лузер, нищеброд и убожество. Вот что такое адвокат Волков. Его счастье, что ментовка ему пенсию платит – так бы уже, наверное, занимался консультированием бомжей на помойке.

В этих монологах Полуоткатова сквозила, однако, и доля какой-то, не то что бы зависти, а чего-то такого, что глядя на Волкова, испытывает внутри себя каждый юрист. Это что-то было из разряда «а вот если бы я тоже». Как ни крути, а Волков был честным человеком, он был следователем, а теперь адвокатом именно таким, какими они должны быть, в теории, все. Беспристрастными хранителями закона, стражами справедливости.