Ностальгия

— Очень приятно, Мари, — вежливо говорю я, стараясь не таращиться на блюда, что она выставляет на стол. — Можно, я буду вас так называть?

— Конечно, можно, Ивен, — улыбается женщина, и я чувствую, что можно не только это, правда, при соблюдении всех необходимых приличий, на которые, как мне кажется, времени у нас в ближайшем будущем не будет. — Прошу к столу, — приглашает Мари. — Приношу извинения за скромный стол. Не знала, что у меня будут гости.

— Не скромничайте, Мари! Судя по запаху, вы просто волшебница, — выдаю я дежурный и довольно неуклюжий комплимент. Впрочем, звучит он вполне искренне — я умираю с голоду.

— Давайте перекусим, а уж потом обсудим наши дела. Идет? — говорил Лео, разливая по рюмкам кристальную кашасу — тростниковую водку.

— Как скажете, Лео.

— Ваше здоровье, Ивен. У меня не было случая поблагодарить вас за помощь. Спасибо. Если бы не вы, меня так и забили бы до смерти. — Лео поднимает рюмку. К моему удивлению, Мари пьет с нами на равных. Никак не могу определить ее статус. Что-то между бывшей возлюбленной и вынужденным товарищем по конспиративной работе.

Некоторое время я жадно насыщаюсь. После месяцев однообразной пищи и пережитых приключений еда кажется мне восхитительной. Леонард не отстает. Мари жует понемногу, скорее из вежливости, чтобы поддержать компанию. Я проглатываю креветки под жгучим соусом, ем их так много, что это выглядит, на мой взгляд, неприлично, и тогда я переключаю внимание на другие блюда. Мари ухаживает за мной, она отбирает мою тарелку и наполняет ее рассыпчатым рисом, а потом обильно приправляет его чем-то густым и пахучим.

— Это эмбалайя — рагу, — поясняет она с улыбкой. — Ешьте смело, оно не слишком острое.

— Благодарю вас, Мари. В жизни ничего похожего не пробовал.

— В Английской зоне многие считают нас тупыми пожирателями кукурузы. Надо приехать в Коста-де-Сауипе, чтобы попробовать настоящую бразильскую кухню. Жаль, что не могу угостить вас по-настоящему. Вы ведь оттуда?

— Да, Мари. Я из Зеркального.

Мне немного неловко оттого, что привлекательная молодая женщина считает меня неотесанным дикарем. Хотя скорее — не слишком воспитанным ребенком. Какая-то грустная нота преобладает в ее мыслях. К тому же я привлекаю ее своей необузданностью. Она чувствует во мне страстную натуру. Мне бы ее уверенность в этом… Волосы ее блестят черной волной на округлых плечах. Когда она улыбается, на смуглых щеках проглядывают смешные складочки. Я утыкаюсь в тарелку.

— Что думаете делать дальше, Ивен? — спрашивает меня Леонардо, когда мы насытились.

Мари тактично оставляет нас вдвоем. Уходит готовить кофе.

Я шарю в его голове и в очередной раз удивляюсь тому, как четко и рационально он мыслит. Вся наша беседа расписана у него на много ходов вперед, расписана, разложена по полочкам и сохранена. Еще больше меня удивляет то, что он член НОАШ. Бывший, очевидно. Потому как две недели назад он был арестован и помещен в комендатуру для выяснения его политических пристрастий, которые явно шли вразрез с генеральным курсом местного руководства. Самое непонятное для меня то, что НОАШ, которую я представлял себе монолитной революционной организацией, на самом деле состоит из сообщества мелких партий и политических, а часто и уголовных, групп, объединенных под единым командованием. И что борьба между этими самыми группами идет нешуточная. Порой вооруженная. Если сторонников какой-либо партии в конкретной местности больше, чем остальных, руководство местными силами проводит генеральную линию именно этой партии, подавляя конкурентов. Единственное, в чем едины эти собачьи стаи, смерть имперцам, долой имперскую диктатуру и нет власти Императора над Тринидадом.

— Вы неправильно ставите вопрос, Лео. Правильный вопрос: что собираетесь делать вы? И для чего вам я? Попробуем начать с этого, хорошо?

— Ну что ж. Давайте рискнем. — Он откидывается на спинку стула. Морщится. — Почки побаливают, застудил на сыром полу, — говорит, оправдываясь.

— Лео, хотите, я сэкономлю вам время? — спрашиваю напрямик.

Он смотрит слегка настороженно.

— Что вы имеете в виду?