Ностальгия

Лео достает карту. Раскладывает ее на столе, отодвинув чашки с кофе. Очень неплохой подробный план города. Исполнен также на непромокаемой глянцевой бумаге. В который раз удивляюсь продуманности партизанского оснащения.

— Думаю, возможно. — Он кивает Яну. — Займись этим.

Тот молча делает пометку в маленькой записной книжке.

— Наблюдение не должно привлечь внимания. Бойцы не должны знать, для чего оно организовано.

Лео смотрит на меня слегка снисходительно. То, что я вижу в его голове, далеко от моих представлений о скрытном передвижении и разведке в городе. Выражаясь простым языком, он в этом собаку съел.

— Ивен, я ни в коей мере не оспариваю твоей компетенции, но в этой области…

— Извините, капитан, — не даю ему договорить, горят уши. — Я не учел вашего опыта. Больше не повторится.

Продолжаем как ни в чем не бывало.

— Что, на твой взгляд, еще необходимо, Ивен?

— Численность и состав группы, а также план боя представлю после того, как изучу объект. Дай мне два часа. Можете достать пару легких минометов?

— Минометов?

— Перед началом атаки, минут за двадцать, было бы неплохо организовать незначительный огневой налет в другом конце города. Минометы хороши тем, что могут вести огонь с закрытых позиций и достаточно мобильны. Выстрелы по десять с двух стволов, особенно термитными зарядами, наделают достаточно шуму и отвлекут на себя дежурные силы.

— До сих пор без них обходились, — с сомнением замечает Ян.

— У нас нет опыта их использования. Точность стрельбы будет никакая, — поддерживает его Лео.

— Нам не нужна точность. Нам необходима стрельба по площадям, плюс-минус сто метров, причем с закрытых позиций, чтобы группа могла незаметно исчезнуть. Кроме того, нам все равно понадобится оружие для беспокоящих ударов. Для этого лучше минометов не найти. Ну а минометчика найти не так уж сложно. Наверняка кто-то из вашего резерва примерно знает, как ими пользоваться.

— Понятно. Сделаем. Ян, займись этим.

Невозмутимый заместитель снова черкает в записной книжке, стараясь не показать своего недовольства. А оно в нем есть. Он мне не доверяет, я для него — чужак и потенциальный враг, за которым глаз да глаз. И никакой я для него не революционный командир. Так, ширма одна. Игра.

10

Для акции я отобрал две группы из десяти наиболее крепких парней, вооруженных автоматическими карабинами, по две группы пулеметчиков и тяжелого оружия и одну подрывников. Времени мало. Всего несколько дней осталось. Лично проверяю, как бойцы разбирают и собирают оружие. Добиваюсь автоматизма, насколько это возможно в стесненных условиях. Лазерная указка, прикрученная к стволу липкой лентой, указывает мне точку прицеливания. Показываю командирам групп упражнения. Разномастное воинство старательно приседает на колени, выкатывается из-за угла, щелкает курками, целясь в газетные мишени, развешанные по опорным колоннам полутемного подвала.

— Ты куда на курок жмешь, боец? У тебя не пистолет, у тебя в руках пулемет, точнее, то, что исполняет роль пулемета. Это оружие, которое останавливает врага на дальних подступах. Как ты собираешься стрелять из него стоя? Ты не пастух, ты революционный боец. Ты должен выпустить очередь во врага, а не в белый свет. Из какого положения я учил тебя открывать огонь?

— Лежа, сеньор тененте, — потупясь, бормочет кряжистое дитя природы.