Ностальгия

— Очень приятно, Шейла, увидеть вас вживую. Пожалуйста, отойдите все вот к этой стене и погасите сигареты — тут полно снайперов. Я позову командира взвода.

Гости неохотно тянутся в тень стены, ворчат, запинаясь о куски битого бетона. Кто-то наступает в темноте на свежее дерьмо, поднимается возмущенный гвалт — нужников нам тоже не подвезли, а долбить дыры в бетоне охотников мало, все и так умаялись смертно, вот и ходим кто куда по ближайшим укромным местам.

— Это ж надо, в каких условиях работать приходится! — возмущается кто-то.

— И где обещанная встреча, площадка для съемок? — вторит другой голос.

— Шейла, черт, куда ты нас привезла?! Я опять в дерьмо наступил! Они тут только и делают, что гадят, скоты! — вопит третий.

Самые ушлые, не дожидаясь прихода взводного, пытаются взять интервью. Мужчины предлагают солдатам сигареты, хлопают по плечу, говорят что-то доверительно-панибратски, вспоминают анекдоты. Дамы все больше напирают грудью, жеманно улыбаются, дают распахнуться своим бронежилетам. От запаха их духов с примесью феромонов у часовых сперма в ушах клокочет.

— А вы сегодня много врагов застрелили? — спрашивает роскошная высокая брюнетка у Гота. Бронежилет ее распахнулся, демонстрируя полупрозрачное даже в темноте платье.

— Я… э-э-э… не считал… Много… кажется… — Бедняга сглатывает слюну, не отводя взгляда от ложбинки между рельефными полушариями.

— А это страшно — убивать? — Брюнетка слегка поворачивается, чтобы ему было лучше видно.

— Нет, мэм. Совсем не страшно, — отвечает осмелевший Гот.

— Говорят, у вас есть секретный приказ, по которому установлена норма убитых на человека. И тому, кто не выполнил норму, срезают премию. И чтобы выполнить норму, вы добираете, стреляя по гражданским. Это ведь верно? — Главный вопрос. Краешек бронежилета брюнетки касается брони, ползет по ней, вот-вот манящее гладкое колено прикоснется к ноге. И наплевать, что щитки и наколенники! Кто сказал, что через броню ничего не почувствуешь?

Гот совсем ошалел, он быстро оглядывается поверх сложной прически, ловит завистливые или сочувствующие взгляды, потом сдается, вдыхает полной грудью ядовитый сладкий запах и говорит сбивчивой скороговоркой:

— Мэм, я вам все, что хотите, скажу. Только погладить вас разрешите, мэм. Мы тут без женщин совсем дикие, пожалуйста, мэм. Наши бабы совсем как тумбочки, мэм! Вы такая… такая…

— Ну это само собой, — доверительно мурлычет брюнетка, достает пуговицу микрофона, пришлепывает ее себе на шею. — Только сначала дело. Говорите вот сюда, солдат. Как вас зовут?

Гот склоняется к микрофону. Жадно сглатывает.

— Меня зовут рядовой первого класса Гот. Третий взвод роты «Джульет», Четвертый батальон Второго полка. Тринадцатая дивизия Корпуса морской пехоты.

— Ого? — удивляется брюнетка. — А нам сказали, что едем в роту управления Первого полка… Ну да это неважно. Так тоже неплохо. Так даже лучше — неожиданный визит… Итак, рядовой Гот, что вы можете рассказать о сегодняшнем бое?

— Сегодня мы… э-э-э… наступали, мэм…

— Что тут происходит? Кто эти люди? Немедленно отойти от моих бойцов! Какой осел там курит?! Сото!

— Сэр!