Через несколько недель к моему столу подъехала сотрудница в инвалидной коляске. Я видела эту женщину каждое утро, когда она приезжала на работу на служебном автобусе.
– Вы Линда? – спросила она.
– Да.
– Я хочу сказать вам спасибо, – начала женщина. – Я работаю здесь уже семь лет, и мне никогда не удавалось помыть руки в женском туалете. Как я понимаю, именно вы решили эту проблему.
Со слезами на глазах она протянула мне руку.
Тут я подумала и о других людях в колясках, которых видела в нашем офисе.
– Надо же! – воскликнула я, пожимая руку. – Я так рада, что смогла помочь.
Иногда мы видим в зеркале лишь себя. Мое упорство в борьбе за зеркало открыло двери во множество женских туалетов. Я ушла с госслужбы, стала инспектором и теперь борюсь за исполнение требований ADA в других государственных офисах.
Вопрос, который задал Рэй, изменил мою жизнь. А зеркало изменило мой взгляд на привычные и такие необходимые вещи.
Большие мечты маленького человека
С раннего детства у меня не было никаких сомнений – я буду только врачом! На мое желание поступить в медицинский повлиял детский врач хирург-ортопед. Доктор Стивен Копитс множество раз лечил меня в больнице Джонса Хопкинса в Балтиморе, штат Мэриленд.
Было понятно, что попасть в одну из лучших школ медицины в стране – колледж при университете Джонса Хопкинса – будет непросто, но я хотела стать врачом во что бы то ни стало.
Несмотря на физические ограничения, я знала, что усердным трудом смогу добиться всего, чего очень сильно захочу. Однако процесс поступления резко отрезвил меня и напомнил, что мир не всегда справедлив и усердных трудов и хороших оценок может оказаться недостаточно.
Я подала заявления в тридцать медицинских колледжей и получила всего два приглашения на собеседование. Одно – из медицинского колледжа Леонарда М. Миллера при Университете Майами. Другое – из заведения моей мечты, в котором я провела большую часть своего детства, – медицинского университета Джонса Хопкинса. Несмотря на то что и я, и другие абитуриенты получили почти одинаковые результаты на вступительных экзаменах по медицине, их гораздо охотнее приглашали на интервью.
На собеседовании в Университете Майами я впервые поняла, что мой рост сильно влияет на процесс поступления в медицинскую школу. Я – маленький человек с довольно редкой генетической мутацией, которая называется спондилоэпифизарная дисплазия[31]. Мне было двадцать три года, но мой рост составлял девяносто два сантиметра. С ранних лет я перенесла около тридцати ортопедических операций на ногах и позвоночнике, чтобы получить возможность стоять прямо и почти не чувствовать физических ограничений.
Очень долгое собеседование показалось мне допросом, где добрый и злой полицейские подозревали меня в каком-то преступлении. Первый, хирург-травматолог, подробно расспрашивал меня, смогу ли я вскрыть грудную клетку взрослому человеку, пострадавшему в автомобильной аварии. Второго, терапевта, устроил мой ответ о том, что я и не собиралась вскрывать никому грудную клетку, но считаю, что обычная подставка для ног поможет мне отлично работать в любой другой области медицины.
Когда «злой полицейский» (хирург) спросил, смогу ли я реанимировать человека с остановкой сердца, я ответила: «Я очень люблю сериал «Скорая помощь», и, насколько знаю, реанимацией всегда занимается несколько человек. Однако я считаю, что могу выполнить любую из задач, необходимую для реанимации, если у меня будет подставка для ног и соответствующее образование».
«Добрый полицейский» посмеялся над моей шуткой. «Злой» никак не отреагировал. Я ушла с собеседования с ощущением, что мне только что пришлось оправдывать свои внешние недостатки вместо того, чтобы демонстрировать упорство и желание учиться.
ebooksa