– Может, сдвинешься уже? – поторопил его Борис. – Или тебе там уютно?
– Думаю, двигаться пока не надо, с ногой есть проблемы.
– Ничего, не умрешь!
– Да нет… Если двинусь совсем неудачно, умру, – криво усмехнулся Майоров.
Борису пришлось самому убирать кирпичи с Майорова – только чтобы убедиться, что не такой уж актер и увалень. Рана оказалась неожиданно паршивой. Обвал такое сотворить не мог, похоже, Майоров нанизался на арматуру. Чем он тут занимался?
– Подожди, я сейчас здешнего врача разбужу, если это вообще возможно…
Он хотел отойти, но Майоров перехватил его за локоть и с неожиданной силой удержал на месте.
– Не надо пока врача, – с измазанного кровью и строительной пылью лица за Борисом наблюдали спокойные глаза человека, который боли не очень-то и боится. Такого сложно было ожидать от столичного мажора. – Это время, которого у нас нет. Ты аптечку принес, жгут накладывать умеешь?
– Умею, но ты все равно рискуешь остаться без ноги.
– Значит, хреново умеешь, но придется рискнуть.
– Ты с ума сошел? Думаешь, я шучу? – поразился Борис. – Ты действительно можешь покалечиться!
– А Полина может умереть – вот о чем думать надо!
Майоров не пытался сейчас геройствовать, он верил каждому своему слову. Он понимал, что рискует лишиться ноги, и принимал это – легко и без сомнений, потому что речь шла о спасении Полины. Борис не был уверен, что сам на его месте вел бы себя так же.
Это спасатель уважал.
– Что ты вообще можешь сделать в таком состоянии?
– Ничего, поэтому мое состояние нужно срочно менять, – отозвался Марат. – Доставай этот жгут, чтобы меня можно было поднять с подставки. Нам нужно спешить.
– Куда? Ты знаешь, где Полина? Предупреждаю сразу: кровь все равно хлестанет, далеко ты не уйдешь.
– Я не знаю, где Полина, – признал Майоров, и несложно было догадаться, что это тревожит его куда больше, чем искалеченная нога. – Где бы она ни была, одна она не справится, ее не оставят в живых, если мы не вмешаемся.
– Но что мы можем, ничего не зная?
– Завал неожиданно способствует прояснению сознания. Не рекомендую, конечно, но в крайнем случае – сгодится. План у меня есть.