– Может, объяснишь мне, что здесь происходит? – спросил Марат у своей спутницы, не сводя глаз с охранников.
– А мне кто объяснит?
– Что им нужно от тебя?
– Я не знаю, – напряженно отозвалась Полина. – Это вообще все без предупреждения нарисовалось! Я провожала туристов, потом появились эти вот, сказали идти с ними… Все, ты вмешался в процессе! Но я думаю, что это из-за того… Ну ты знаешь…
Он догадывался, о чем она, однако верить не хотел. Послать охранников вроде как способен только Ясин, но зачем ему это? И где он сам?
Сейчас Ясин вполне мог появиться – эффектно, как в кино. Однако звать босса охранники не стали, один из них достал телефон и позвонил кому-то. Говорил по-турецки и недолго – это было плохим знаком. Марат пытался сообразить, что можно сделать, и не находил ответ. Ситуация оказалась слишком нереальной, необъяснимой…
А потом время ожидания закончилось, взгляды охранников устремились на них.
– Тебе нужно бежать, – тихо, чтобы услышала только Полина, произнес Марат.
– Я без тебя никуда не побегу.
– Сейчас надо не спорить, а думать. Если мы пойдем с ними, ничего хорошего нам не светит. Если я отвлеку их, а ты убежишь, тебе удастся позвать на помощь.
Больше он ничего сказать не успел, оставалось лишь надеяться, что для Полины этого будет достаточно. Марат понимал, что основное внимание сосредоточено на нем, он угроза. Охранники наверняка поверили, что Полина так и будет жаться к нему, и на нее можно не отвлекаться.
Поэтому он и должен был их задержать. Марат бросился вперед, когда они убрали пистолеты, но еще не успели ничего потребовать. Драка получилась быстрой и почти нелепой, но он оказался в положении, когда сражаешься не за победу, а за каждую секунду. Мир был темным, движения – быстрыми, удары собственного сердца заглушали остальные звуки, и происходящее казалось нереальным. Вот он сидит у окна в аэропорту – а вот он здесь. Может, это ему и вовсе снится?
Потом мир завертелся, закружился, потерял точки опоры. Звезды и фонари менялись местами, сливались в длинные сияющие полосы. Все это длилось бесконечно долго – и закончилось непередаваемо быстро. Болью.
Она, резкая, сильная, вспыхнула внезапно и словно сразу во всем теле. Но Марат знал, что так быть не может, это просто первый шок, сейчас он пройдет, и выяснится, что к чему. Не ошибся, конечно. Вдох-выдох, вот так три раза – и концентрация вернулась, стало ясно, что болью пульсирует правая нога.
Марат поднялся, взглянул на нее и тут же откинулся обратно на строительный мусор. Долго смотреть на такое не хотелось, он успел понять, что дела его плохи. Во время драки он то ли сам упал с края ямы, то ли его столкнули. Приземлился Майоров неудачно: тонкий металлический штырь, торчащий из мусора, пробил его ногу ниже колена, пригвоздив Марата к земле.
Ситуация становилась совсем паршивой, ведь упал только он один. Охранники, все пятеро, стояли на краю ямы и смотрели на него. Полины рядом не было – но на этом хорошие новости заканчивались. Марат прекрасно понимал, что никуда он уже не денется.
– Дальше что? – спросил он. – Все-таки позовете своего главного или выстрелите?
Ему казалось, что варианта всего два. Но это, конечно, от болевого шока. Был бы в нормальном состоянии – сообразил бы, что есть и третий путь, куда более выгодный охранникам. Тот, при котором Марат становился не жертвой нападения, а столичным психом, который, повинуясь необъяснимому капризу, вернулся в отель, полез на руины, наверняка фотографироваться, и погиб. Премию Дарвина в студию!
Охранники убрали подпорки, удерживавшие края ямы от обвала. Марат знал, что ничего не успеет предпринять, ему оставалось лишь закрыть глаза – и убедить себя, что все было не зря. Может, ему и предстоит стать новым трупом под завалами отеля, но, по крайней мере, Полина останется в живых.
Когда Борис приехал, Орхан Саглам был в сознании. Правда, часы посещений уже закончились, и пускать иностранца к уважаемому пациенту сначала не хотели. Но Борис не для того проделал такой путь, чтобы потоптаться на пороге и отправиться обратно. Когда нужно, он умел настаивать на своем. Медики и сами скоро в этом убедились, решили, что скандал не выгоден никому. Гостя пропустили, сошлись на компромиссе – двадцать минут беседы и все, иностранец уходит тихо и мирно. Борис надеялся, что этого окажется достаточно.