— Спросил Марк, снимавший раньше девушек на один вечер на скорость. Сидящий на моем крыльце с унылой физиономией. Хочешь сказать, ты и сам ответ не знаешь? Или ты просто не желаешь его знать? Тогда зачем спрашиваешь? Особенная женщина, дружище.
— В каком месте особенная? — съязвил я.
— Ни в каком. Это не про волосы, глаза, ноги и грудь. Это про здесь, — он хлопнул себя ладонью по груди, а потом по лбу.
— Ты забыл еще про задницу. И по мне — все это идиотский пафос.
— Тогда встань и уйди, — огрызнулся Каспер, слегка заводясь. — Это не пафос, придурок. Это осознанный выбор.
— Осознанно выбрать одну женщину, когда вокруг еще десятки, сотни?
— Нет, ты реально, что ли, безнадежен, Марк? Ты не между женщинами выбираешь, а для себя принадлежать одной.
— И ты жил — не тужил, а тут тебя озарило: а не отдать ли мои яйца в единоличное владение одной залетной русской туристке! — Ну да, ну да. А что по этому поводу вот прям щаз пищат твои собственные мохнатые дружочки? Не то же ли самое?
— Тебя, конечно, не касается, но Лана владеет моими яйцами так, что лучшего и не пожелаешь. Как и всем остальным, впрочем. Но опять же, не в том все дело.
— Ага, я понял. Она особенная, — фыркнул я и допил залпом горячий напиток, но он тут же чуть не пошел фонтаном обратно, когда двери распахнулись и появилась моя Белоснежка.
В моей рубашке.
— Как насчет вернуть вещь на место, мистер Зарицкий? — усмехнулась она, вызывающе задрав бровь и демонстративно огладив ладошками льняную ткань.
— А? — завис я, лапая глазами золотистую кожу гладких бедер. Коротковата рубашечка.
— Приглашение все еще в силе, говорю? — практически деловым тоном спросила Полина и постучала пальцем по левому запястью. — Ночь не бесконечная, а в девять у меня занятия по дайвингу.
И она, закинув на плечо небольшую сумку, зашагала в сторону моего дома, будто собиралась туда попасть со мной или без меня.
— Шевелись! — пихнул меня Каспер. — И не лажани опять.
Не, я, конечно, подорвался и понесся следом, но… какого хрена происходит?
Догнав Белоснежку, внезапно ощутил себя неловким дурнем, что не знает, куда пристроить свои загребущие лапы. Ведь хочется ими захапать все и сразу, но, как говорится, есть нюансы. Один. Есть большая вероятность за это по ним же и получить. Или даже не по ним, вон бедные колокола аж затаились, поджавшись в ожидании чего-то нехорошего. Им и прошлый раз — между прочим, первый в моей немалой и насыщенной сексуальной жизни — не забыть никак, добавки не нужно. Поэтому, как бы мне ни хотелось сграбастать рыбку мою золотую и зажать в первом же укромном уголочке и до дому не терпя (потому что, эй! Мне так-то просто срочнейше нужно убедиться в своей полной мужской состоятельности и прежней безотказной дееспособности, а то так и до депресняка рукой подать), но осторожность никто не отменял.
— А что это ты с собой прихватила? — спросил, а-а-аккуратненько снимая хоть и не слишком объемную, но увесистую торбочку с плеча моей… ну, пока назовем попутчицы. Это же мисс Осипенкофф! Сейчас раскатаю губу и кой-чё другое на «все включено», а она мне — тыдыщ! — очередное динамо. Она же в них диво как креативна. — Набор ножей для кастрации и последующего расчленения трупа и мешки для мусора?
— Не думаю, что для моих целей ты сгодишься лишенным твоего главного, если не единственного, достоинства и расчлененным. — И с чего это вдруг единственного? Во мне еще достоинств не счесть! — И я вообще-то в отпуске, так что трудиться в поте лица, кромсая на куски труп, нет ни малейшего желания. Читала где-то, что работенка это не из легких.