Атаманова казна

– В куски, командир. – удовлетворённо пробурчал тот.

Шайдавлетов уже успел спеленать пойманого по рукам и ногам, задрав ему голову за волосы и зло шипя что-то на ухо. Тот не слушал, кося в сторону Туманова настороженным взглядом.

– Смотрите в оба.

Туманов быстро прошёл в помещение цеха, едва не наступив в лужу крови у самого порога. Внутри всё тоже было в кровавых брызгах, в середине небольшого цеха, рядом с прессом, лежали бесформенной кучей останки двух бойцов из прибывшей команды, действительно изрубленные в куски. Было очевидным, что пластать их начали от самого входа, не дав даже вытащить оружие, которое отдельной кучей лежало в стороне: шашки в ножнах, наганы в кобурах, а справа от двери стоял отрубленный поперёк голенища сапог, со стопой внутри. Выглянул во двор, распорядившись тщательно обыскать всех убитых и пленного. Сам вернулся в комнату конторы, обеспокоенный затянувшимся бездействием хозяина маслобойни. Сразу направился к нему, всё ещё сидящему за столом, и внезапно понял, что тот мёртв: вцепившиеся в стол пальцы, лицо – белы как мел, остановившийся взгляд тускл и безжизнен. Подойдя ближе с удивлением не обнаружил рядом даже намёка на сеть, которую (он сам видел) набрасывал человек в тёмном. Коснулся плеча маслобойщика, оно было окоченевшим, твёрдым, как дерево. Осмотрел помещение – никакой сети, кровь на полу и стенах, и два трупа.

При обыске обнаружили у каждого одинаковые чёрного цвета кисеты с какой-то дрянью, обезличенные предписания за подписью председателя Петроградского ВЧК Бокия: «Предъявителю сего незамедлительно оказывать всемерное содействие», десяток бумажек с описанием Туманова и золотых червонцев на триста рублей. У пленного, кроме всего был на поясе мешочек с неизвестным порошком и амулетом, в форме треугольника. Находиться на территории маслобойни дальше было нецелесообразным, оставлять тут следы своего пребывания – тоже. Не долго думая решили поступить просто: пленного завернули в тряпьё, обнаруженное под навесом, крепко связав укутали в рогожу и бросили в подводу, закидав соломой. Трупы убитых сволокли в давильный цех, вместе с их оружием и вещами кинули в кучу сухого жмыха и вылили сверху бочонок грязного льняного масла, стоявший тут же. Хозяина маслобойни положили на солому под навесом. Казаки вскочили на добытых лошадей, и не таясь выехали из ворот – пятеро всадников заехало, пятеро и уехало. А Туманов поджёг бумаги, с описанием самого себя, от них запалил давильный цех, и на подводе задами выехал за околицу, направившись к ближайшему лесу, в направлении Ивашкина. В двух верстах от слободы, у леса собрались все вместе, издали понаблюдали за горевшей ярким пламенем маслобойней: стоявшая несколько на отшибе фактория горела почти полностью, оставался целым только навес с бывшим хозяином. Суета соседей и жителей, с вёдрами и баграми, была сугубо прагматичной – не дать загореться соседним домам и избам, тушить пожар никто не пытался. Движение по улице застопорилось, собрав у места пожара несколько обозов, один из которых был артиллерийским. Выставили дозорных, углубились в лес и приступили к допросу пленного – не везти же его на базу.

Допрос организовали прямо в подводе, открыв пленному лицо в разрезе рогожи. Оставить его связанным настоял Аюпов, настороженно держась всё время за спиной пленника. Он же завязал последнему глаза куском тряпки, буркнув, что так будет лучше, и оставил командира одного. Допрашивать спеленатого в кокон человека, да ещё не видя его глаз было необычно. И собственно допроса как-то не выходило: пленник молчал, на вопросы не отвечал, вёл себя странно – как будто впал в кому или ушёл в забытье. За четверть часа Туманов не смог выяснить ровным счётом ничего, и решил уже перейти к радикальным, фронтовым методам получения информации. Вытащив нож оглянулся на окрик спешащего через лес Филатова:

– Командир, там пушку развернули!

В следующий момент в отдалении, со стороны слободы, ахнул артиллерийский выстрел. Туманов замер прислушиваясь и заслышав знакомый свист снаряда, падая успел крикнуть:

– Ложись!

Взрыв ударил в грудь земной твердью, взметнул в воздух лежалые гнилые стволы, ветки, повалил с треском деревья и перевернул подводу. Туманова отбросило на ствол растущего рядом дуба и он потерял сознание.

Чёрное да тёмное

(Шляхтич)

Ах, как красиво я ушёл! Обязательно опишу этот случай в мемуарах, если доведётся дожить. Услышав выстрел орудия я был уже наготове, и как только раздался свист снаряда ужом вывернулся из подводы на землю. Это и спасло. Переборщил я с наводкой, вот что (в следующий раз буду умнее). От взрыва подводу и лошадь перекинуло через меня, повязку с глаз сорвало какой-то железякой, расцарапав лоб. Голова гудела, кругом падали земля, горящие листья и ветки. Рогожа, в которую я был спеленут как ребенок, затлела и расползлась, мне удалось откатиться вниз по какому-то бочажку, и затушить тлеющие обноски, в которые меня нарядили. Освободил ноги, в три движения перепилив веревку о край острого камня, кстати оказавшегося совсем рядом, и – давай Бог ноги. Ну да, верю я в него, а как иначе? Только он у меня свой.

В общем нечего рассказывать, ушёл я от своих пленителей легко. Со связанными руками вышел к краю леса и оказался на обочине тракта, по которому очень кстати двигался небольшой обоз с ранеными красноармейцами, в сторону слободы. Меня развязали, а большего от них мне было и не нужно: отобрал винтовку у обозника, выпряг лошадь и галопом в Екатерининскую, на базу. На сегодня приключений было достаточно, пусть пока все поживут. Да и устал я больше обычного – зацепить на таком расстоянии командира артиллеристов, заставить его расчехлить с походного положения орудие, развернуть и выстрелить это пол беды, а вот навести самого наводчика на место подводы в лесу было куда сложнее. Пьян он был, скотина. Никак не получалось связать его руки на рычагах прицела с мыслеформой в голове. Но, как видите, всё удалось. Спасибо любопытному артиллеристу: мало того, что помогал тушить дурацкую маслобойню, так ещё и мою фуражку зачем-то примерил, сам на себя одел поводок. Ну а дальше было проще, крикнули ему, что видели поджигателей у опушки леса и всё общество попросило оказать милость населению – вдарить по тому месту, ибо всех эта банда уже достала по самое не могу. Вдарить-то он вдарил, только теперь с трибуналом пусть сам разбирается, помогать не буду, чуть не упокоил меня, паразит. А маслобойщика жалко. Вот честно. Безобидный был, трусливый. Мне бы ещё пригодился не один раз. Сам виноват, залез бы под стол и ничего бы не было. А так, «серый невод» на голову принять – кто же после такого выживет, виданное ли дело? И парней своих жалко. Но их по другому: они на службе, знали, что рано или поздно всё может так закончиться. Больше скажу, прямо же их предупреждал: этот Туманов не простой фронтовик, а специалист, машина для убийства. Взять такого живым, это не над стариками полуживыми на хуторе надругаться. Предупреждал ведь? Ну вот, сами и виноваты, и меня чуть было не угробили. В общем, я живой – и ладно. Повоюем. Теперь-то – повоюем.

Открою маленький секрет: до сегодняшнего дня не верил я в существование тумановского обоза. Вроде бы лепилось всё один к одному, информация поступала и логика подтверждала, а вот фактов не было. А сегодня сподобился увидеть своего врага лично, и понял – есть обоз. Именно такой человек и смог бы провернуть подобное дело: ловкий, волевой, бесстрашный и удачливый. И команда у него та ещё, наверное сам подбирал каждого (не понравился мне там один азиат, больно понимающие у него глаза были, чувствую, что знает или догадывается о моих способностях, но об этом позже). А сейчас я решил для себя, что про обоз Глебу докладывать не стану. Доложу, что ищем мол, а подтверждения его реального существования не получены. Почему? А потому. Мне этот обоз самому теперь нужен.

Глеба я знаю давно, друг юности можно сказать. Он родился в Тифлисе, а я в Чёрном городе – Баку, двумя годами ранее. Мой дед по матери, Казимир Златовский, служил бухгалтером у Нобеля, на его нефтяных скважинах, помогал ему считать и прятать деньги. Когда я родился, именно дед заставил родителей дать мне имя Марк. До пятнадцати лет я балбесничал, увлекался стрельбой, скачками и эзотерикой. Последней очень вдумчиво, между прочим. Даже ездил в Тибет, разорив родителей на год своего пребывания там. А с Глебом и Феликсом познакомился уже в Петербурге, на собрании Союза борьбы за освобождение рабочего класса. Скучная компания, доложу вам. Поэтому мы и сдружились: они-то так не считали, и им доставляло удовольствие переубеждать меня, как не полностью просолившегося сознательного элемента, в необходимости мировой революции и передовой роли рабочего класса. Это меня-то, потомственного польского шляхтича! Кстати, звали они меня именно так – Шляхтич. Это и стало моей партийной кличкой.

Времени у меня было много, от нечего делать съездил с Глебом в Сибирь. Он там искал чего-то в горах (по образованию он горный инженер), а я пропадал у сибирских шаманов и чернокнижников. Вернулись в Петербург уже точно зная, что нам нужно – власти и денег. Революция дала нам первое, а второе я сегодня ухватил за кончик следа, и делиться с ним пока подожду. Они оба, Глеб и Феликс, не умеют обращаться с деньгами. Сколько им не попадёт в руки, всё сквозь пальцы. Особенно Феликс, одно слово – Ксендз. Так что я пока сам, а их тоже потом не обижу.

Приехав в Екатерининское я крепко запер ворота и двери усадьбы, на которой была наша база, переоделся в чистую одежду и впервые детально задумался о сегодняшнем происшествии, раньше было недосуг. Насторожили меня два момента: первое – как так вышло, что ни я, ни моя команда не обнаружили засаду? Я обучил своих людей ощущать опасность и присутствие посторонних, а тут ни я, ни они ничего не почувствовали. И второе – почему эти люди в нас не стреляли? Увернуться от пули нам не сложнее, чем вызвать огонь на себя, и от летящих клинков тоже, кстати, но об этом они не могли знать. Опасно для нас было только клинковое оружие в руках, и именно им моих людей и убивали. Случайность? И ещё странный момент, вернее два момента: Туманов дважды метнул в моих парней нож и шашку, и дважды летально. А между тем, повторю, опасно для нас лишь клинковое оружие в руках. Что же получается, эти клинки были обработаны соответствующим образом? Это каким же таким специалистом по магии? И вообще – с чего вдруг? Таких странных случайностей быть не может.

Про мои способности, раз обещал, расскажу. Не о всех, пока о самом простом. Оно развито из набора качеств и способностей обычного человека. Это каждому по силам, нужно всего лишь знать, какие органы чувств в себе развивать. Ну, и немного магии, разумеется (о ней как-нибудь потом). Как ищут воду лозоходцы знаете? Принцип тот же самый, только вместо воды может быть любой предмет, вещь или живой организм. Нюанс в одном – нужна привязка, якорь на конкретный объект. Если это вещь, то нужно ее подержать в руках, пометить, так сказать, взять на поводок. Если человек, то как минимум нужны продукты функционирования его организма. Визуальный и тактильный контакт с ним, пусть даже краткосрочный, тоже даст результат, но на непродолжительный период времени, потом для точного результата контакт периодически нужно обновлять. Можно вручить ему уже заряженный якорь, как порошок в кисетах, которые были у моих бойцов. А если заполучить всё это вместе – совсем хорошо. Дальше дело техники: берём в руки лозу (я предпочитаю металлические рамки), настраиваем контур земля-вода-воздух, определяем направление на искомый объект с трёх разных точек, фиксируем полученные вектора направления по азимуту и накладываем на карту. Вуаля: в точке их пересечения (или в «треугольнике ошибок») и будет местонахождение искомого объекта. Ничего сложного, просто нужно слушать себя и подсказки Того, у кого просишь помощи. На базе я первым делом занялся определением направления, в котором сейчас находился Туманов. Хвала моему Хранителю, теперь я крепко держал в памяти его визуальный образ и тактильный контакт с ним, и очень надеялся на то, что у него остались мои документы или найденные у меня артефакты.

И вот тут впервые с начала миссии я потерпел фиаско – рамки отказывались работать по Туманову. Совсем. Перестроил поиск на своего коня, и быстро получил результат: он так и находился где-то в районе Волчьей Слободы. А Туманов словно в воду канул. Как прикажете понимать? Погиб? Это следовало проверить.

Сарынь.