Охота на тринадцатого,

– Но-но! – покраснел майор. – Субординация где?!

– А возле матки Штерна сгорела, товарищ майор. Вместе с ребятами.

Майор подумал – и угрюмо кивнул, соглашаясь.

– Привыкай, – вздохнул офицер. – У меня в экипаже такая же вольница, слова не дают сказать.

– Мы можем создать дымовую завесу, – предложил тот же охранник негромко. – Со стороны будет казаться, что командует наш майор. И капитан Михеев. И еще кто-нибудь. Но правьте вы. А майор Быков будет кричать громко и уверенно, у него хорошо получается.

– А куда я денусь, – вздохнул офицер.

– Тогда скажи нашу первую цель! – ухмыльнулся майор. – У моих ребят пари зависли! Учти, лично я поставил на «Луну-44»! Идеальное захолустье, я там бывал! И производственные мощности есть, там какая-то исследовательская лаборатория. Захватить можно даже нашими силами – если лазерные батареи нейтрализовать, конечно.

– Не скажу, – мстительно улыбнулся офицер. – Пока что осваивайте корабль, готовьте канониров на лазерные батареи, операторов на радарные группы – в общем, всех, кого грохнули.

– Нас столько не наберется, – промямлил майор. – Мы тут… хорошо погуляли.

– Уверен, вы что-нибудь придумаете… так, откуда у нас взялись две «Косатки»? Вон, на старте стоят?

– Прилетели, – пожал плечами десантник. – Каждый день прилетают. Как нас находят в «черной бороде», не понимаю, как будто им трассу провесили. Возьмите, говорят, к себе в бунтовщики, задрало глумление над великой нацией. Готовы рвать всех в клочья ради великой России. И не поймешь, шпионы или нет. Пока что думаем. Мы думаем, а они устраиваются, как у себя в личной зоне, наглые такие, почти как десант наглые! Одна прилетела неделю назад, а уже организовала разведку, представляешь? И ладно бы наша, а то испанка, представляешь? Хотели грохнуть за наглость, да наш контрик жизнью за нее поручился…

– Представляю! – странным голосом сказал офицер и дернулся сначала к ремзоне, потом обратно к лифтам. – Где она?!

– Так… она укрепленный сектор сделала рядом с генераторным отсеком, заодно экраны Фридмана охраняет… что, грохнуть?

– Я тебя сам за нее грохну! – всерьез пообещал офицер.

– Майор, у нас сейчас стрельбы лазерных батарей! – напомнил один из охранников.

– Почему я не…

– Уже знаешь. Пошли-пошли, заодно над субординацией поработаешь, пока мы стреляем. Да, это не то, что мы ожидали. Но товарищ младший лейтенант не совсем выздоровел, не видишь, что ли? Давай-давай, майор!

Десантники дружно отдали честь и зашагали к коридору, где над аркой входа на четырех языках было написано предупреждение, что входить запрещено всем, кроме офицеров с шевроном «блитц». А офицер развернулся и побежал к генераторному отсеку. Отсек, как на любом корабле, располагался в геометрическом центре корпуса, потому что российские генераторы, самые лучшие в мире, объемные формы сложнее шара поддерживали так, что матов не хватало, а европейские, наверно, поддерживали всё, но шаровая конфигурация все равно считалась самой устойчивой. Так что – тоже в центре.

Он бежал, не представляя, что станет делать, если сектор окажется закрытым. Теоретически он, лидер мятежа, мог пройти куда вздумается – но только теоретически. А практически люди, живущие годами в замкнутых объемах кораблей, в тесноте и скученности, отгораживались от суеты везде, где только можно. Ныряли в коконы виртуальной реальности в личных сотах и казармах. Ставили запароленные лепестковые мембраны на рабочие помещения – особым шиком считалось закрыть обычный вход диафрагмой компрессионной защиты. Укрепляли сектора, норовя ограничить право допуска туда даже военной полиции. И тащили туда все, что плохо лежит. Реально пройти по кораблю без препятствий возможно было только по осевым. Малые коллективы, к сожалению, не только отгораживались от бесцеремонного мира, но и устраивали обычно в своем закутке феодальную вотчину, а то и реальное рабовладение – смотря какие склонности имелись у непосредственного начальства. Каждая служба считала рабочее место своим личным пространством и крайне неохотно впускала чужих. К связистам, например, пройти было гораздо сложнее, чем к разведчикам. А на склады вооружений – вообще только с ротой десанта в качестве универсального пропуска. Феодализм в космосе он считал безобразным явлением и собирался это изменить, но – потом. Сейчас его душа пела и трепетала, и жаждала встречи.

Он увидел ее далеко впереди и чуть не сошел с ума от радости. Высокая девушка-лейтенант шагала в окружении пилотов и что-то втолковывала им.