«Семерка» летела в пространство боя даже не на одной хорде, а вообще по инерционной. Пилот предельно точно дал импульс – и выключил все, что могло бы их выдать. Абсолютно черное тело – вот чем они теперь были. Они летели, и гигантский корпус «Одина» становился все больше и больше, пока не закрыл собой полусферу. Офицер в очередной раз облился холодным потом и постарался сдержать лязганье зубов.
– Мамочка, мамочка, мамочка… – безостановочно бормотал стрелок.
– Не ракетой! – прошипел старшина. – Трассерами! По куполам лазерных батарей, понял, Олежка? Давай!
И дисколет разом засветился, засиял, словно бакен причальной зоны.
Трассеры забились резко, так, что заныли зубы.
– Получай! – заорал стрелок. – За всех!
Даже без оптики было видно, как заметались под куполами канониры.
– Сейчас, сейчас… – бормотал напряженно старшина.
И вдруг офицер почувствовал, как будто что-то щелкнуло в пространстве. Или в голове. Или у самого сердца…
– Прыгаем! – завопил он, не раздумывая, но мгновением раньше дико заорал пилот, дисколет рванул, закрутился, ушел в маневр… и конус безусловного поражения только мазнул по сфере черной полосой.
– А теперь – ракетой! – заорал старшина. – Мы под невидимостью! Прыгай, Сережка!
– У-у! – вырвалось у офицера.
Грудь сдавило так, что чернота подступила к глазам.
– Ракету! – хрипел где-то далеко старшина. – Стрелки, ракету! Подохнем!
Офицер словно во сне увидел, как безвольно мотнулась в компенсаторе голова Олега, нашарил панель управления огнем… ракета ушла в нестерпимое сияние хорд «Одина». Дисколет крутнулся, сорвался в маневр – и тяжесть отступила, оставив после себя тягучую боль во всем теле.
– Получай! – шевельнул губами офицер.
В черноте космоса словно расцвел огненный цветок.
– Молодца, кэп, – прошептал старшина. – Двигатель ему ты выбил. С одной ракеты «Одина» не сжечь, но поломали хорошо. Олег, Сергей?
– Ненавижу… – еле слышно отозвался пилот.
– О-у… – согласно простонал стрелок.