Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты

– Великолепно! Разумеется, великолепно, – проворчал Моншармен. – Только ты забываешь, Ришар, мой друг, что из этих двадцати тысяч, вложенных в этот конверт, половина принадлежала мне, а в мой карман ничего не положили…

Глава 18

Продолжение забавных маневров с английской булавкой

Последняя фраза Моншармена слишком прозрачно намекала на подозрение, под которым отныне находился его коллега. В конце концов после бурных объяснений было решено, что с этой минуты Ришар будет беспрекословно слушаться Моншармена и помогать ему искать мерзавца, разыгравшего их.

Теперь мы подходим к антракту после сцены в саду, когда секретарь Реми, от которого ничто и никогда не ускользает, отметил странное поведение директоров, и нам легко будет понять, почему они вели себя столь нелепым образом, который так не соответствует директорскому достоинству.

Поступки Ришара и Моншармена были обусловлены только что сделанным ими открытием; поэтому, во-первых, в тот вечер Ришар должен был в точности копировать свои передвижения и жесты в день исчезновения первых двадцати тысяч франков; во-вторых, Моншармен не должен был ни на секунду упускать из виду задний карман фрака Ришара, куда мадам Жири должна была вложить новый конверт.

В том самом месте, где он находился во время визита заместителя министра изящных искусств, стоял Ришар, а в нескольких шагах от него и чуть позади – Моншармен.

Мадам Жири прошла, коснулась Ришара, положила конверт с двадцатью тысячами франков в задний карман директора и исчезла…

Вернее, ее к этому принудили. Выполняя отданный заранее приказ Моншармена, Мерсье закрыл достославную даму в кабинете, чтобы она не могла общаться с Призраком. И она это допустила; с видом ощипанной курицы она моргала испуганными глазами, так как в коридоре ей уже чудились гулкие шаги комиссара, и испускала вздохи, способные обрушить колонны парадной лестницы.

Все это время Ришар сгибался, приседал, делал реверансы, кивал, пятился назад, будто перед ним стоял всемогущий чиновник – заместитель министра изящных искусств.

Однако если подобные вежливые пассы не вызвали бы никакого удивления, будь здесь заместитель министра, то они же повергли свидетелей этой необъяснимой сцены во вполне естественное замешательство теперь, когда перед директором никого не было.

Но Ришар адресовал приветствия пустоте, склонялся перед пустым местом и пятился, не сводя глаз с пустоты.

В нескольких шагах от него Моншармен проделывал не менее странные вещи: отталкивал Реми и умолял посла Ла Бордери и директора банка «Центральный кредит» не прикасаться к господину директору.

Пятясь, приветствуя несуществующих гостей, Ришар дошел до коридора, ведущего в служебные помещения. Сзади за ним непрестанно наблюдал Моншармен, а сам Ришар следил за тем, что делается перед ним. Моншармен при этом преследовал собственную идею – выяснить, не повинен ли в исчезновении денег посол, или директор банка, или секретарь Реми.

Само собой разумеется, это необычное представление, которое дали оба директора Национальной академии музыки, не осталось незамеченным. Их видели.

Ришару и Моншармену еще повезло, что во время этой забавной сцены почти все ученицы балетной школы находились наверху, иначе директора имели бы шумный успех у девочек. Но они думали только о своих двадцати тысячах франков.

Войдя в полутемный коридор администрации, Ришар шепнул своему коллеге:

– Я уверен, что никто не прикасался ко мне; теперь стой здесь и следи за мной, пока я не дойду до двери кабинета. Не будем никого звать и посмотрим, что произойдет дальше.

Но Моншармен возразил:

– Нет, Ришар! Ты иди вперед, а я буду следовать за тобой, не отставая ни на шаг.