Переход

Хорошее свойство – уметь ждать, не теряя запала, а лишь разгоняясь перед «прыжком». Особенно когда не гадаешь: будет не будет, а желаешь, чтобы скорей произошло.

«Давай быстрее, я готов! – молча кричал Юрка невидимым противникам. – Давай!»

Ответа не было.

– Пятнадцать ноль-ноль уже… – прервал часовое молчание Николай. – Если до шести не придут, значит, не будет их сегодня.

– Я думаю, еще час-полтора, – уверил Юрка, заряженный на драку. – Чую, идут они, главное, чтобы ветер не поменялся…

А ветер услышал просьбу и старался вовсю. Вырываясь из ущелья, глядящего на южную сторону, он заставлял кланяться каждую былинку на своем пути.

Разнотравье Рытого падало ниц и разноцветными головами поклоны отбивало. Гнул спину кустарник, выпрямлялся упрямо, но потом стлался еще ниже. Качали зелеными макушками да руками-ветками деревья, крепко ухватившись за землю корнями.

Пробежался ветер, собрал дань с кланяющейся братии и перескочил через двухметровый галечник на краю мыса. Постучал по спинам волн, будто хозяин холопов на работу погнал. Так расшумелся, понукая: «Давай! Пошли! Давай!»

Плюются пеной с макушек волны, катятся от берега в море и затихают – растворяются на «пластилиновой» водной глади.

За шумом ветра парни чуть гостей не прозевали.

Если честно, уже прозевали: сектор обзора те почти прошли.

Глаза устали от блеска воды, и Юрка сидел зажмурившись. Звука моторки из-за ветра не было слышно. Николай заметил лодку случайно, боковым зрением.

– Вот они! – выдохнул он, метнувшись к биноклю. Прижался к окулярам. Крутнул пару раз настройку.

Хорошо, избушка на возвышенности стоит, ничто не заслоняет мыс.

– Один, два, три, четыре… На моторе бурят! Баба! Они! На северную оконечность рулят!

По-кошачьи плавно, но быстро Юрка переместился с лежака. При этом он успел одной рукой зацепить рюкзак, а другой опрокинул в рот остатки холодного сладкого чая.

– Пошел я!

Николай хотел сказать ему что-нибудь напутственное, но лишь тень увидел в дверном проеме.

А может, и верно: чего воду в ступе толочь? Переговорили-обсудили – теперь все от Бога зависит.

Глава семнадцатая