— Хотелось бы мне утешить тебя, но ни слова лжи не было проронено моими устами, — сочувственно произнес Дрекозиус. — Будучи жрецом Отца Богов, я обязан всегда говорить правду и только правду. Как и любой достойный священнослужитель.
— Хорошо, пусть так, — опустошенным голосом сказала Имрата. — А чем окончилась война?
— Какая именно? История знает бессчетное множество войн.
— Я сражалась только в одной. Войне людей и титанов. Когда ваш Колдующий Император предал нас, вторгся в Алмазный Рай, убил мою мать и заключил в темницу моего отца.
— Ого, — только и сказала Джиданна. — Отче, вы знаете такую войну?
— Я не могу похвастаться тем, что глубоко разбираюсь в истории Парифатской империи, дочь моя, — ответил Дрекозиус. — Эти события скрыты туманами тысячелетий, и обратиться за знаниями о них лучше к добрым монахам Ши.
— Ладно, я спрошу потом у тех, кто поумнее вас, — согласилась Имрата. — Если, конечно, вы все-таки мне не лжете. Если же лжете… берегитесь! Трижды и четырежды пожалеете, что освободили меня изо льда!
— Да ты нам вообще ни на гнутый кир не сдалась! — зло воскликнул Плацента. — Нам нужна твоя блеваная книжка!
— Белый Криабал?.. — прищурилась Имрата.
— Да, дочь моя, — подтвердил Дрекозиус. — Мы несказанно счастливы, что сумели оказать услугу ближнему, вернув тебя к жизни, но до сего дня мы даже не подозревали о самом твоем существовании. Сюда нас привели поиски этой удивительной книги, и мы смеем надеяться, что ты уступишь ее нам.
— Отдать вам Белый Криабал?.. — аж заморгала титанида. — Чего ради? Вы кто вообще такие?
— Твои спасители, — мягко напомнил Дрекозиус. — Мы освободили тебя из ледяной темницы и смеем надеяться, что титанам ведома благодарность.
— Ведома, — кивнула Имрата. — И только поэтому вы до сих пор живы. Только поэтому я не прикончила вас на месте. Но вы все равно люди — а я ненавижу людей. Люди — самые подлые и гнусные создания в этом мире.
— Это ты еще гоблинов не встречала, тля! — хохотнул Плацента.
— Не встречала, — согласилась Имрата. — Кто такие гоблины?
— Ну представь себе человека, только вдвое меньше, вдвое злобнее, вдвое грязнее, вдвое глупее и вдвое крикливее, — ответила Джиданна. — Это будет гоблин.
— Ага, точно, — осклабился Плацента. — Те еще выродки.
— Дети мои, дети мои, не отвлекайте нашу новую подругу! — попросил Дрекозиус. — Скажи нам, дитя, можем ли мы что-нибудь сделать, чтобы ты все-таки согласилась уступить нам этот чудесный фолиант?
— Я не вчера родилась, — ответила Имрата. — Ради этого Криабала я преодолела столько, сколько вам и не снилось. Я его не отдам.
— Отдашь, — пробасил Мектиг, выступая вперед.