Глава 19
Накануне решающей пятницы в мою съёмную квартиру набилась полная горница друзей и подруг. Кроме меня, Рысцова и Широкова пришли отметить феерический прогон, написанный за двадцать минут и отрепетированный за час, Томка Полякова, Ольга Балуева, Наташа Исакова и моя Дина Гордеева. Пили чай, пели песни, танцевали под кассетный магнитофон Андрюхи Рысцова.
— Что с маньяком будем делать? — Вернул меня к действительности, вытолкав из эйфории, Толик Широков, когда мы устав от танцев, пошли на кухню варить кофе.
— Сейчас все силы бросим на лектора из Перми. — Пожал я плечами, держа турку над газовой плитой, чтобы не залить конфорки чёрной кипящей и горькой на вкус жидкостью. — Кстати, он завтра приезжает. Предлагаю в субботу тебе за ним аккуратно последить, а в воскресенье пусть Рысец за лектором походит.
— А ты? — Спросил «Широкий».
— Несколько дней я буду не в себе, — признался я. — Чувствую, что заболеваю, в горле чуть-чуть першит и голова немного горит.
— По тебе не скажешь, — пробубнил Широков.
На кухню забежала раскрасневшаяся от танцев Дина и защебетала:
— Ну, вы сегодня и отмочили! Вы бы видели лицо этого театрального режиссёра, ха-ха! У него Шекспир «Ромео и Джульетта», всё дорого богато, но не смешно. А вы за час придумали уморительную сценку.
— Кстати да, давай её в третий конкурс вставим, — предложил Толик Широков. — А то у нас третий конкурс, где мы по сценарию встретились тридцать лет спустя на столетие Октябрятской революции, немного проседает по темпоритму.
— Точно! — Поддержала идею Толика моя девушка. — В самом начале, когда мы все такие старенькие встретились и говорим друг другу: «А помните наш КВН? Нет! Ха-ха».
— Много вы понимаете, в сорок пять или в сорок шесть лет жизнь только начинается, — пробубнил я, выключив газовую конфорку, и крикнул в комнату. — Всё народ, пьём кофе и по домам, завтра сложный день!
— Уже? — Высунулся из дверей Рысцов.
— Сам знаю, что время летит незаметно. — Усмехнулся я, вынося к гостям душистый настоящий кофе. — Между прочим, пока варил этот бодрящий напиток, придумал начало третьего конкурса!
— Изобрази, — Андрюха сразу же подсунул мне гитару.
— Значит так. — Я перекинул гитарный ремень через плечо и встал, словно певец Дин Рид на плакате, напротив парней и девчонок. — Стулья нужно сразу вынести на сцену, все пять штук, и поставить за нашими спинами.
— Работаем, работаем. — Тут же засуетился Рысцов, вытащив на середину комнаты три стула и две табуретки из кухни.
— Я говорю: «2017 год, вечер встречи выпускников, посвящённый столетию Октябрьской революции, объявляется открытым!». Дальше я играю жесткий гитарный риф. — Я и принялся стучать по двум верхним струнам гитары и сказал. — Вы все колбаситетсь, как рок-музыканты. А я пою:
— И в конце четверостишия мы все вместе выкрикиваем: «Революция!». После чего валимся на стулья и хватаемся кто за что. Кто за сердце, кто за печень, а кто и за грудь. Ха-ха. — Засмеялся я.
— А я такой! — Подскочил с места Рысцов. — Громко и тяжело дышу, ху, ху, ху, ху. А помните, как хорошо и спокойно танцевали тридцать лет назад?
ebooksa