– Слушаю.
– Танюша, – зашептала Бровкина, – у меня маразм с Альцгеймером!
– Вряд ли, – возразила я. – Случись – не дай Бог, конечно, – то, о чем ты сейчас упомянула, умение пользоваться телефоном пропадет.
– Обыскала всю свою комнату – нигде нет ее! – простонала Надя. – Что делать? Пропала книга!
На меня напало изумление, потом пришла тревога. У Нади испарилась книга? Но такая же ситуация у Никиты! Вероятно, в нашем доме завелась зараза. Инфекция, которую можно назвать «книго-вороватой». Но такой просто быть не может.
– Катастрофа! – зарыдала Бровкина. – Не дай Бог, он догадается про книгу! Поймет, что я ее взяла!
– Кто?
– Он, – повторила Надя. – Танюшка, пожалуйста! Понимаю, ты очень занята, но найди время! Дома никого нет, только я, собаки и Альберт Кузьмич. Но они не болтливы и не помешают нам. Я потеряла навыки обыска. Пошла сначала осматривать помещение по часовой стрелке, потом чихнула и далее двинулась в противоположном направлении. Открыла шкаф, думаю: «Вроде уже здесь рылась!» Танечка! Дорогая! Родная! Любимая! Помоги найти потерю!
Стало понятно, что у Бровкиной сейчас настоящая истерика. Знаю Надю не один год, и до сих пор она всегда хорошо управляла своими эмоциями.
– Уже еду, – быстро сказала я и обратилась к Алевтине: – Извини, не могу пойти в кафе, мне надо срочно разобраться с маленькой проблемкой.
Глава двадцатая
– Расскажи, что произошло, – попросила я, беря домашние тапки.
– Не могу найти книгу, – трагическим шепотом объявила Надюша.
Я взяла ее под руку.
– Пошли в столовую, поговорим спокойно, о какой книге идет речь.
– О той, где вся правда. Она была на месте, а теперь нет ее!
– У Ивана Никифоровича из библиотеки ничего не пропадало, – заверила я.
– Не о Ване речь, – простонала Надя.
– А о ком? Расскажи подробно.
Надя села за стол и завела рассказ. Чем дольше она говорила, тем труднее мне удавалось сдерживать смех.