– Хочу все сегодня за ужином организовать, как думаешь, это правильно? – не умолкала Надя.
Мой телефон опять занервничал. Я вытащила трубку, на которую потоком летели сообщения от Димона. «Когда приедешь?», «Есть интересная информация», «Случайно нарыл сведения».
Я оторвалась от экрана и услышала голос Надежды Михайловны:
– Как думаешь, мне так сделать?
– Как? – уточнила я, хватая сумку.
– Ну так, как сию секунду тебе изложила, – улыбнулась Надя. – По-моему, просто и гениально.
Меньше всего мне сейчас хотелось признаваться, что я уже мыслями нахожусь на работе, не слышала последних речей Бровкиной. Я улыбнулась:
– Просто и гениально – это то, что надо.
– Спасибо, – обрадовалась Надежда Михайловна. – Всегда люблю посоветоваться, прежде чем начинать действовать. Одна голова хорошо, а две лучше.
– Точно, – согласилась я, выскочила из квартиры и понеслась на парковку.
Через пятнадцать минут я была в нашем офисе.
– Все в сборе, – обрадовался Коробок. – Установлена личность женщины, которая погибла вместо Давинчи. Рената Ильинична Леонова. А к нам сейчас придет Ксения Федоровна Блюменгуртен, старшая сестра погибшей.
– Красивая фамилия, – заметил Эди. – Если не ошибаюсь, немецкая. Правда, у них она Блюменгартен. В переводе – «сад цветов». Думаю, окончание «гуртен» – просто описка паспортистки, которая делала документ. Знавал я одну Куснецову – вместо «з» ей напечатали «с».
– Поменять нельзя? – удивилась я.
– Можно, – ответил Коробков. – Но давайте беседовать по делу. Блюменгуртен. Фамилия с буквой «у» – редкая. Нашлась только одна женщина, Ксения.
Внутренний телефон, который стоял на столе, затрезвонил. Коробков схватил трубку.
– Да, ждем, пусть поднимается.
Дверь открылась, в кабинет вошла высокая, элегантно одетая женщина.
– По адресу попала? – уточнила она.
– Мы вас ждали, Ксения Федоровна, – заверил Димон, – садитесь, пожалуйста. Чай, кофе?