Родная кровь

– Я решил, что всё, пора мне на пятьсот переходить. Сибил Ламберт собирает пазлы на сто пятьдесят деталей, а Мэлори Фокскасл на прошлой неделе собрала первый пазл на двести. Так они и меня перегонят, если я не потороплюсь.

– А как же Питер Темплтон? Он не собирает пазлы? Пенелопа говорила, что на выходных купила ему пазл на сто пятьдесят деталей.

– Не-е-ет, Питер не любит такое. Он больше любит головоломки, чем пазлы. Я, кстати, тоже люблю головоломки…

– Выбирай: либо пазл, либо головоломка. Два варианта за один раз мы покупать не будем.

– Эх, ладно… Тогда не покупай, пока я не решу, что мне точно нужно, – уже выходя из дома, Берек натянул на своих плечах лямки тряпичного рюкзака. Я, как часто бывает, замешкалась с ключом, как вдруг Берек дёрнул меня за юбку. – Мам, кажется я видел того дядю…

– Какого дядю? – резко обернувшись, я начала осматриваться, но никого кроме нас на улице не заметила.

– Он зашёл за тот дом, – Берек указал пальцем на дом через дорогу. – Очень похожий на того ненормального, который следил за нами в Куает Вирлпул.

– Ты имеешь ввиду Пауля? – мгновенно напряглась я. Я знала, что рано или поздно он найдёт мой дом! В конце концов, прошло уже пять дней с момента, когда он выловил меня у дома Грира.

– Да, очень похож… – сдвинул брови Берек.

– Тебе показалось, дорогой, – взяв сына за руку, я направилась к нашей машине, ни на миг не сомневаясь в том, что ему это вовсе не показалось, что значит, что уже через несколько дней мне придётся отбиваться от этого человека на крыльце собственного дома. Может быть, стоит обратиться в полицию? Может быть, обращение в полицию его припугнуло бы?.. Или, быть может, я могу обратиться за помощью к Джею? Честно ли обращаться с подобными просьбами к нему? В конце концов, он мне даже не парень, с чего бы ему вдруг отваживать от меня этого ненормального?

– А ты знала, что географический Северный полюс не совпадает с магнитным? – когда я начала пристегивать Берека в детском кресле, вдруг выдал он прямо мне в ухо. – Да я сам пристегнусь, мам! Я уже взрослый… – запротестовал мой обожающий самостоятельность ребёнок. Как только я убрала руки от ремня, он продолжил свой рассказ, параллельно застегивая защелку самостоятельно, как сам того хотел. – Строго говоря, он и не может совпадать, потому что магнитный непрерывно перемещается…

– Ты всё-таки читал на ночь энциклопедию дяди Грира, – прищурилась я, разыгрывая недовольство.

– Эта энциклопедия не дяди Грира. Не он ведь её написал.

– Вы уходите от ответа, молодой человек, – ещё сильнее сощурилась я. – Мы ведь договорились, что ты не будешь читать при свете фонарика, чтобы не портить себе зрение.

– Мамочка, прости меня, пожалуйста, но я не послушался тебя только вчера и… – мальчик тяжело вздохнул. – Израсходовал все батарейки в фонарике. Я хотел вставить туда батарейки сегодня утром, но батарейки из-под пульта не подошли.

– И что, ты бы переставил батарейки и даже не сказал бы мне об этом?! – внутри меня постепенно включался воспитательный механизм.

– Конечно нет. Я бы тебе сказал… Просто я хотел сначала нарисовать тебе что-нибудь в школе. Ты всегда оттаиваешь, если я сначала дарю тебе рисунок, а потом рассказываю, что натворил.

– Да уж, спасибо, – сжато выдавила я и поспешно захлопнула дверцу, чтобы не выпалить своему сыну слова вроде: “Ты самый лучший ребёнок на свете!”. Я не хотела распускать его своим обожанием. Обожающая мать – слепая мать, а я не могу позволить себе быть слепой, если не хочу, чтобы этот мальчик с изумрудными глазами вырос в подобие своего отца. У моих внуков должен быть замечательный отец…

– А Питер пообещал мне принести фотографию Летисии.

– Фотографию его двухлетней сестрёнки? – вставив ключ в зажигание, уже спустя несколько секунд я привела машину в движение. – Зачем тебе фотография Лети?