Крохотный человечек – совершенно голый, если не считать башмаков, – плясал вокруг валуна, на котором лежала груда снятой одежды.
«Гном», – подумал Ирвинг, вспомнив истории капитана Крозье. Зрелище казалось третьему лейтенанту просто диким. Сегодня день странных видений.
Он подступил ближе и увидел, что вокруг валуна пляшет не гном, а помощник конопатчика. Мужчина напевал какую-то матросскую песенку, пританцовывая и делая пируэты. Ирвинг не мог не заметить мертвенной бледности нечистой кожи, сплошь покрытой крупными мурашками, выпирающих ребер и что тощие бледные ягодицы выглядят в высшей степени нелепо, когда он делает пируэты.
Ирвинг подошел к нему, недоверчиво тряся головой, не расположенный к смеху, но все еще охваченный радостным возбуждением от встречи с Тикеркатом и остальными, и сказал:
– Мистер Хикки, чем, собственно говоря, вы занимаетесь?
Помощник конопатчика перестал кружиться и приложил костлявый палец к губам, словно призывая лейтенанта к молчанию. Потом он наклонился над кучей сваленной на камне одежды и показал Ирвингу задницу.
«Он сошел с ума, – подумал Ирвинг. – Я не могу допустить, чтобы Тикеркат и остальные увидели его в таком состоянии». Он задался вопросом, нельзя ли привести мужчину в чувство парой пощечин и использовать все-таки в качестве посыльного. Ирвинг прихватил с собой в поход несколько листов бумаги и карандаш, но они остались в кожаной сумке в долине.
– Послушайте, мистер Хикки… – сурово начал он.
Помощник конопатчика резко повернулся кругом и выбросил вперед руку так стремительно, что в первую секунду Ирвинг решил, что тот продолжает свой дикий танец.
Но в вытянутой руке был зажат острый корабельный нож.
Внезапно Ирвинг почувствовал острую боль в горле. Он снова попытался заговорить, но безуспешно, поднес обе руки к горлу и посмотрел вниз.
Кровь переливалась через ладони Ирвинга на грудь и капала на башмаки.
Хикки снова широко взмахнул ножом.
Вторым ударом Ирвингу рассекло трахею. Он повалился на колени и поднял правую руку, указывая на Хикки; поле зрения у него сузилось, словно ограниченное стенами черного тоннеля. Джон Ирвинг так удивился, что даже не почувствовал гнева.
Хикки, по-прежнему голый, подступил ближе, теперь на полусогнутых ногах, похожий на бледную костяную куклу со своими острыми коленками, тощими ляжками и резко обозначенными сухожилиями. Но Ирвинг повалился набок на холодный гравий, изверг из желудка колоссальное количество крови и умер еще прежде, чем Корнелиус Хикки сорвал с него одежду и принялся орудовать ножом.
38
Крозье
Едва они добрались до лагеря «Террор», измученные люди разбрелись по палаткам и заснули мертвым сном, но сам Крозье не сомкнул глаз всю ночь 24 апреля.
ebooksa