— Должна быть пустая, раз она увлеклась вами. Адам перестал смеяться и нахмурился.
— Да. Именно на это я надеюсь и рассчитываю. Тогда она не будет ранена слишком глубоко. Но я должен продолжать, разве вы не согласны? Там что-то есть. Этот ребенок не мог бы испугаться до такой степени без всякой причины.
Мисс Марш наклонилась вперед.
— И что же, вы думаете, это было?
— Только не дикий кабан, о котором все говорят. Хотя, уверяю вас, там были следы кабана. Я сам их видел. Нет, не имею ни малейшего представления, тетя. Или, если имею, оно слишком фантастично, чтобы выразить словами. Нет, нет, тетя, я не знаю. Я думал, что оказался в роще раньше всех, но там не было ничего, ничего, что не уплыло бы прочь.
— Если вас интересует мое мнение, Адам, вам пора перестать так скрытничать.
— Нет, я совершенно не согласен. Как я объяснял вам, дело не только в детях, есть еще и Фанни.
— Фу ты, мальчик! У вас нет никаких оснований для подозрений. Кроме того, Фанни взрослая женщина и, судя по ее виду, вполне способна о себе позаботиться. Дети… — мисс Марш вздохнула, казалось, с тоской. — Вам не следовало позволять мистеру Барлоу исчезнуть, не обговорив все это с ним.
— Откуда я мог знать, что он поведет себя таким образом? Как капризный ребенок, вовсе не как мужчина. Боже мой!
Мисс Марш постучала веером по своему колену.
— А как бы вы вели себя в подобных обстоятельствах?
Адам взглянул в окно на темнеющие вересковые пустоши.
— Вы должны были заметить ее красоту, тетя, — сказал он тихо.
— Я заметила ее, и все ее прочие достоинства. Мое сочувствие с вами, но не мое терпение. Я беспокоюсь, Адам. Я признаю это. Выясните то, что вы должны, и покончите с этим.
— Еще два месяца, — пробормотал Адам. — Не думаю, что это может занять больше времени.
— Зима, — сказала мисс Марш. — Опавшие листья, этот старый дом, полный сквозняков. Дождь, ветер, снег. Почему мы должны ждать до зимы?
— Потому что именно тогда Фанни станет совершеннолетней.
20
Только позже Фанни осознала, как это странно, что Адам Марш, казалось, всегда оказывался рядом в самый неожиданный момент. На железнодорожной станции в тот самый первый день, в деревенской церкви, в сумерках у озера, когда она была так напугана, и когда все остальные мужчины были в доме — по крайней мере они все были там, когда Фанни и Адам вернулись. Все эти встречи не могли быть случайными. Возможно, ни одна из них не была случайной…
Как-то у нее возникла мысль, что он наблюдает за детьми, так как, придя им на выручку при их прибытии в Англию, он вообразил, что несет за них некоторую ответственность. Но в последнее время он, казалось, в первую очередь смотрел на нее. Если он пытается о чем-то предупредить ее, то почему он не расскажет ей, в чем дело? Или он сам не знает? Возможно, его тоже преследовало это предчувствие?