Лицо под маской

— Вы выглядите намного лучше. Вам разрешили вернуться домой?

Над его лицом пронеслось облако, и выражение лица на секунду потемнело. Он кивнул.

— Да, я им надоел. Сестра сказала, что она счастлива, что я ухожу.

Энни засмеялась.

— Хорошо, давайте вернем вас домой, где вы и должны быть. Миссис Браун будет на седьмом небе от счастья.

Он закатил глаза.

— Она, может, и будет, но я, возможно, нет.

— Не вредничайте. Кто-то должен присматривать за вами.

Он встал, и Энни взяла его сумку, которую принесла для него пару дней назад. Она собрала в нее все, что могло понадобиться, включая верную, выцветшую футболку «Rolling Stones», в которую Джон облачился сейчас. Они медленно вышли из палаты, Энни обхватила его руку. Она не рассказала ему о Горди Маршалле — не хотела обременять лишними заботами, — а он повел себя очень вежливо и не спросил, откуда у нее фиолетовый синяк на щеке и порез над глазом.

Когда они вышли на свежий воздух, он глубоко вдохнул.

— Я больше никогда не буду воспринимать солнце на лице или свежий воздух в легких как должное. Спасибо тебе за все, Энни.

— Не за что; это меньшее, что я могу сделать.

Они подошли к ее машине, и она открыла перед ним дверь. Джон отмахнулся от ее руки, когда она наклонилась, чтобы пристегнуть его ремень безопасности.

— Я еще не инвалид.

Она усмехнулась и обошла его со стороны водителя.

— Давайте, отвезем вас домой, а потом мне необходимо съездить на работу.

Войдя в здание участка, Энни поклялась себе, что больше никогда не будет воспринимать своих друзей как нечто само собой разумеющееся. Она испытала шок, оказавшись по другую сторону разыгравшейся драмы. Наблюдать со стороны было страшно, и это придало ей стопроцентную уверенность в том, что она поступает правильно. Она постучала в дверь кабинета Кэти.

— Заходи. Ты принесла еду?

Энни улыбнулась, толкнув дверь, и передала ей коробку с огромным куском свежего кремового торта внутри. Кэти кивнула в знак благодарности. Энни также передала ей хрустящий белый конверт.

Кэти подняла бровь.