– Да! Сама не верю! Обычно говорят «издательство» – представляют Лондон. Огромные офисы, все ходят в дорогих костюмах. Но дела у меня идут хорошо.
– И вы издаете Нину Бэкворт?
– Я основала издательство во многом из-за нее. В Оксфорде я изучала английскую литературу, а потом вернулась домой, получать магистерскую степень в Ньюкасле. Нина там преподавала. Она потрясающе пишет! Правда потрясающе. Но у нее не получалось найти издателя, и я подумала – а сколько еще таких талантов, которых не замечают большие издатели? Мама вначале помогла мне с деньгами, и я уже почти вернула ей долг. Один из моих авторов попал в список Букеровской премии, представляете! И на книги Нины рецензии были отличные. Но выбор правильной книги – это только начало. В конце концов, все дело в маркетинге. Если читатели не узнают о книге, они ее и не прочитают. Нужна реклама, нужно рассказывать о книгах всем. Я этим занимаюсь, но дело не из простых.
Наступила пауза, непривычная после словоизлияний Крисси.
– Я расследую два убийства, – начала Вера, – и хотела с вами поговорить. Отчасти поэтому. Вы не подозреваемая и даже не свидетель, но, мне кажется, можете помочь.
– Если смогу, конечно, – отозвалась Крисси.
Детектив ей верила. Как здорово было бы работать с этой бодрой, невозмутимой девушкой! Вера подумала о Холли – та всегда в напряжении, всегда охвачена духом соперничества – и вздохнула.
– Первая жертва – Тони Фердинанд. Вы наверняка о нем слышали и даже видели его, когда читали лекцию в Доме писателей в день убийства. Вторая – Миранда Бартон, писательница, хозяйка Дома писателей.
– Да, знаю. Писали во всех газетах, просто невозможно оторваться. Как будто кошмарный сериал, в котором персонажи – твои знакомые. Полиция, кстати, приезжала сюда взять у меня показания после убийства Фердинанда.
– Вы хорошо его знали?
– Нет, я виделась с ним только один раз. Все, что я о нем слышала, узнала из газет и телепрограмм. И из рассказов Нины, но она вряд ли была объективной.
– Зачем кому-то его убивать?
– Вы не понимаете, насколько он был влиятельным. Он не был ни издателем, ни литературным агентом, но боже, какое он имел влияние! Я отправляла ему пару книг, которые издала, но он так и не ответил. К сожалению, все именитые лондонские литераторы такие. Если ему нравилась чья-то работа, он мог убедить издателя ее взять, а его рецензии здорово влияли на продажи.
На лице Веры отразилось недоумение, и Крисси продолжила:
– Он был вроде Саймона Коуэлла[6] в издательском мире.
Вера задумалась. Ленни Томас, казалось, абсолютно не волновался за судьбу своей книги. Он мечтал стать писателем, но не верил всерьез, что ему это когда-нибудь удастся. Марк Уинтертон, конечно, тоже трезво оценивал свои возможности. Никто из них не пошел бы на убийство, если бы Тони отказался им помочь. А что насчет Джоанны? Она страстно любила писать и хотела поведать миру свою историю – жертвы домашнего насилия, пострадавшей от рук знаменитого бывшего мужа. Вера отрицательно покачала головой:
– Нет, не могу себе представить. Разве можно настолько сильно хотеть увидеть свое имя на обложке?
– Не верите? – Крисси усмехнулась. – Да поэтому Дом писателей и пользовался таким успехом. Все новички просто убеждены, что напишут бестселлер.
– А он пользовался успехом?
– Да, – убежденно ответила Крисси. – Репутация у него была отличная. Пара молодых писателей за время, проведенное в доме, нашли себе издателей. Да и я сама взяла себе одного автора.