– Примерно так, как и ожидалось.
Каллоуэй сел обратно и снова вытащил бутылку. На этот раз он поставил на стол два стакана и, наполнив на два пальца, пододвинул один Кларку. Потом налил себе.
– Помнишь? – спросил он.
Они пили здесь двадцать лет назад, когда посадили Эдмунда Хауза. С ними пил тогда и Джеймс Кроссуайт.
– Помню.
Кларк взял стакан и чокнулся с Каллоуэем, потом залпом выпил и сморщился. Каллоуэй снова взялся за бутылку, но Кларк махнул рукой, чтобы больше не наливал.
Шериф крутил в пальцах обрывок бумаги, как лопасти вертолета, слушая тиканье стенных часов и приглушенный гул флуоресцентных ламп. Одна щелкала и мигала.
– Подал апелляцию?
– Это формальность, – сказал Кларк.
– Сколько пройдет, пока апелляционный суд ее отклонит и назначит новое разбирательство?
Кларк пожал плечами.
– Не уверен, что оно будет. Не уверен, что решать придется мне. Новый окружной прокурор может не захотеть лишних расходов. У него будет готовый повод, он все свалит на предшественника: мол, все так напортачили, что он не сможет выиграть повторный суд. Зачем же тратить деньги налогоплательщиков? Зачем пачкать свою репутацию из-за чьей-то кучи дерьма?
– Все это домыслы и инсинуации, Вэнс.
– СМИ уже запускают свои истории про коррупцию и заговоры в Седар-Гроуве. Бог знает, что еще они сочинят.
– Народ этого штата знает, кто ты такой и за что выступаешь.
Кларк улыбнулся, но улыбка получилась грустной и быстро погасла.
– Хотел бы я, чтоб это было так. – Он допил свой виски и поставил стакан на стол. – Думаешь, за нами придут с уголовным обвинением?
Теперь пришла очередь Каллоуэя пожать плечами.
– Могут.
– Меня, наверное, лишат лицензии[32].