Он остановился у края стола и некоторое время оценивающе рассматривал Трейси.
– Трейси Кроссуайт, – наконец проговорил он, словно смакуя это имя. – Я думал, вы сдались. Сколько прошло? Пятнадцать лет?
– Я не считала.
– А я считал. Чем тут еще заняться?
– Можно подать еще одну апелляцию.
Тюремная информационная сеть, так же как сеть поставки наркотиков и запрещенных стероидов, была разветвленной и изощренной. Трейси следовало знать, что Хауз уже знает о найденной могиле Сары.
– Я планирую это.
– Да? На каком основании на этот раз?
– Неэффективная поддержка адвоката.
– Похоже, вы близки к истине.
– Вот как?
По ее оценке в Хаузе было двести пятьдесят фунтов мускулов. Тюрьма смыла яркую синеву его глаз, но оставила пронзительность взгляда.
Подошел тюремный надзиратель.
– Садитесь, пожалуйста.
Они сели, их разделял только стол. От такой близости у Трейси пробежали мурашки по коже, как в то время, когда Хауз осматривал ее с ног до головы в зале суда.
– Вы переменились, – сказала она.
– Да. Я получил аттестат о среднем образовании и теперь хочу закончить колледж. Как насчет этого? Может быть, когда выйду отсюда, стану учителем.
Эдмунд посмотрел на О’Лири.
– Это Дэн, – сказала Трейси.
– Привет, Дэн.