Могила моей сестры

Хауз протянул руку. По его предплечьям, как якорные цепи, бежали темно-синие буквы, тюремная татуировка пастой от шариковых ручек.

– Исаия, – сказал Хауз, поймав взгляд Дэна.

Не отпуская его руку, он повернул предплечье, чтобы можно было прочесть:

чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме – из темницы[19].

– Грамотнее было бы сказать «освободить из заключения», но я не придираюсь к автору, – сказал Хауз. – У Дэна есть фамилия?

Снова подошел надзиратель.

– Не задерживать физический контакт.

Эдмунд отпустил руку Дэна.

– О’Лири, – ответила Трейси.

– Так что же привело вас сюда, Трейси и друг Дэн, через столько лет?

– Нашли Сару, – сказала она.

Хауз поднял брови.

– Живую?

– Нет.

– Тогда это мне не поможет. Хотя любопытно, где ее нашли?

– В данный момент это не важно, – сказала Трейси.

Хауз, прищурившись, склонил голову набок.

– Когда это вы стали копом?

– Почему вы решили, что я коп?

– О, не знаю. Все ваше поведение – манеры, тон, нежелание представить друга Дэна и сообщать что-либо. У меня было несколько лет, чтобы подумать кое о чем. Вы ведь тоже изменились, а, Трейси?