Похоже, мое объяснение, что только маленькие мальчики приходят к мамам в кровать, а большие спят в собственных постелях, его не удовлетворило.
Подозреваю, что за его желанием «дразнить» лошадь, бить ее и кричать на нее вовсе не скрывается фигура матери, вопреки его заверениям. Речь идет обо мне. Раньше он указал на мать, не желая сознаваться в истинном положении дел. В последние дни он особенно ласков по отношению ко мне».
Рассуждая с чувством превосходства, которое столь легко приобретается после всякого события, мы можем внести поправку в догадки отца мальчика: желание Ганса «дразнить» лошадь на самом деле двойственное, оно объединяет в себе темное садистское чувство по отношению к матери и ясное стремление отомстить отцу. Последнее не могло быть воспроизведено ранее, чем наступила очередь первого вследствие «комплекса беременности». При возникновении фобии из бессознательных побуждений происходит нечто вроде сгущения, и по этой причине психоаналитик никогда не сможет в точности повторить путь развития невроза.
«Двадцать второе апреля. Сегодня утром Ганс опять «кое-что придумал». Дескать, уличный мальчишка ехал в вагончике, потом пришел кондуктор и раздел мальчишку донага, оставил его в вагончике до утра, а утром мальчик заплатил 50 000 гульденов, чтобы кондуктор позволил ему ехать в этом вагончике.
(Мимо нашего дома проходит Северная железная дорога. На запасном пути часто стоит дрезина, и однажды Ганс видел мальчишку, который на нее залез. Ему самому сразу захотелось прокатиться. Я сказал, что этого нельзя делать, не то придет кондуктор и его схватит. Второй элемент фантазии – вытесненное желание обнажаться.)»
Мы замечаем уже некоторое время, что воображение Ганса разукрашивается различными способами передвижения, что наблюдается последовательный переход от лошадей, запряженных в повозки, к железной дороге. Схожим образом ко всякой уличной фобии присоединяется со временем страх перед железной дорогой.
«За обедом мне сказали, что Ганс все утро играл с резиновой куклой, которую он называл Гретой. Через отверстие, в которое раньше был вделан свисток, он воткнул в середину живота куклы маленький перочинный ножик, а затем оторвал кукле ноги, чтобы ножик выпал. Няне он сообщил, указывая ниже пояса куклы: «Смотри, вот пиписька».