Старик задумался.
– Вы действительно так говорите? – спросил он.
– Шутить мне бы не подобало, – сказал серьёзно Судзивой, – дело не шуточное, потому что в нём речь идёт о жизни и чести. Он может защищаться месяц, два, но в итоге я окружу его, возьму, и, когда он попадёт мне в руки…
Тут он ненадолго замолчал.
– Что же его ждёт? – спросил Гневош.
– У меня дело короля и мир государства в первую очередь. Если смутьян хочет нам вечно покой мутить…
Он указал рукой на шею.
– Дело конченное.
– Вы не будете палачём, – шепнул Гневош.
– Я должен быть справедливым, – продолжал Судзивой, – а справедливость не знает жалости.
Гневош, под которым слегка дрожали ноги, сел в углу на скамью.
Воевода тем временем разговаривал, смеясь, со священником. Шутил над ним, что его объест со своим двором.
Потом обернулся к гостю, который медленно встал с лавки. Встал напротив него.
– Знаешь что, – сказал он, – у меня не такое жестокое сердце, как ты думаешь. Ты знаешь князя, езжай к нему, скажи ему, пусть станет покорным… сам за него у короля заступлюсь. Пусть не мечтает о своей пястовской крови, имеет пример на мазурах, у которых разум присутствует, что безопасней всего сидеть спокойно. Король, небось, ему что-нибудь выделит. Королева ему поспособствует. Пусть себя и людей не губит.
Так Судзивой, начав неохотно, видя, что Гневош постепенно смягчается и даёт себя убедить, нажимал на него сильней, горячей, ещё уговаривал, чтобы ехал к князю и ручался ему, что спасёт себя одной покорностью.
Разговор об этом продолжался весь вечер, а на следующий день, когда Судзивой поехал дальше к Влоцлавку, Гневош вернулся искать Белого. Он не знал, где его найдёт; потому что с князем в одночасье никто ничего предвидеть не мог. Среди ночи он внезапно выезжал в поле… возвращался и, выдумывав что-нибудь другое, он тут же осуществлял это.
Беспокойный Гневош спешил. Воевода вполне убедил его, что сопротивление и борьба были напрасны. Сам старик, теперь вблизи присмотревшись к князю, не много от него обещал. Хотел его спасти, раз Судзивой показал себя таким сердобольным.
Именно в этот день князь отправился в Гневков, оттуда очень хотел ночью доехать до Дрзденка, чтобы поговорить с Ульрихом и Доброгостом. Уже хотел приказать седлать коней, когда подъехал уставший Гневош. Они немедленно пошли с ним в отдельную каморку, но, прежде чем прибывший дал отчёт о своей экспедиции, Белый прервал его выкриком:
– Знаешь, Гневош, птица, которую подарили мне в Гнезне, пропала! Я вынужден приказать посадить Буську в колодки.
Этот удивительный выкрик остался без ответа, князь тоже уже забыл о вопросе, о птице и о Буське.