Скрытые намерения

Он показал ей большой палец.

Момент настал.

* * *

Альма шла позади трех заложников, едва дыша. Бо́льшую часть последних суток она провела, наблюдая за картинками с камер наблюдения. И знала, что на какой-то из них сейчас видны и они сами. Даже не отдавая себе в этом отчета, подняла голову, выискивая камеры.

Наблюдали ли за ней Гусеница и Шляпник, когда она предавала их? Не бежал ли сейчас кто-то из них по школе с пистолетом в руке, намереваясь остановить ее?

Если так, то уже слишком поздно. Выход совсем рядом.

– Ладно, подождите, – сказала она. – Они сказали мне позвонить, прежде чем мы выйдем.

Вытащив свой телефон, Альма позвонила Эбби. Той потребовалось несколько томительных секунд, чтобы ответить на звонок.

– Алло? – Голос Эбби.

– Я у выхода.

– Отлично. Прошу всех отойти от двери. Вы вооружены?

– Я… у меня есть пистолет, но я им не пользовалась.

– Хорошо. Мне нужно, чтобы вы положили пистолет на пол и подтолкнули его ногой в сторону двери. А затем заложили руки за голову. Сначала отпустите заложников. Потом сама идите к выходу. Снаружи будут вооруженные сотрудники в бронежилетах, так что не пугайтесь – они не причинят вам вреда. Мы хотим, чтобы все вышли целыми и невредимыми, хорошо?

– Да.

– Давайте сделаем это.

Альма дала отбой, после чего положила пистолет на пол и попыталась подтолкнуть ногой, но лишь неловко задела его каблуком, и он, крутясь, отлетел всего на каких-то два фута и ударился о стену. Мальчишка-подросток бросил на него взгляд и напрягся.

– Рэй, не смей! – предостерегла его Фиона. – Полиция сейчас откроет эту дверь, и если увидит у тебя в руках пистолет…

Дверь распахнулась.

Альма смотрела, как трое заложников выбегают наружу – кто-то кричал им, чтобы пошевеливались. Медленно, словно во сне, она заложила руки за голову и шагнула вперед. Копы в полной экипировке все так же неподвижно стояли, ожидая ее, когда она приблизилась к ним. Слезы текли у нее по лицу.

Когда один из полицейских схватил ее, заломив руки за спину, Альма вдруг поняла, что совсем не боится, не злится и не печалится. Ей было уже наплевать и на Круг, и на тот факт, что Стражи так и не сумели разоблачить операцию по торговле детьми с целью сексуальной эксплуатации. Наверное, она и в самом деле не была хорошим Стражем.

Все, что она чувствовала, – это облегчение.