Чего же ты хочешь?

Ия молчала. Генка одну за другой пожирал конфеты из вазочки на столе.

— Скажи, Ийка, ты теперь не бедствуешь? — спросил он. — Сколько ты этим зарабатываешь — переводами, машинкой? И почему не поступаешь на службу? Диплом у тебя есть. Учить ребятишек в школе можешь и даже в высших заведениях.

— Учить? Нет, мне это не по душе. Я никого ничему научить не смогу. Я сама ничего не знаю. А сколько я зарабатываю? Мне, Геночка, хватает. И без работы я не сижу. Я же работаю по договору.

— Но когда бы я к тебе ни пришел, ты всегда в этой одной своей юбке, в этой блузке. И пальто все то же. Зимнего нет, что ли?

— Ну тебя, Генка, не люблю я разговаривать на эти темы.

— Тогда прими привет от того гмыря, которого я приводил к тебе в прошлом году смотреть иконы. Все о тебе спрашивает. Старый хрен, а не устоял перед тобой.

— Не водился бы ты с ним, Генка. Он фальшивый. Вид такой, что пожалеть его хочется, а в глазах пакость.

— Преувеличиваешь. Конечно, он не ангел. Но ты уж лишку перехватываешь. Человек как человек. Сейчас все такие.

17

Чтобы, как выразился один из представителей издательства «New World», не крутить зря колеса, группа Клауберга должна была добраться до Стокгольма самолетом и лишь в Стокгольме занять места в подготовленном ей автофургоне, тщательно осмотренном и опробованном Юджином Россом. Автофургон еще неделю назад пошел в Швецию морем, в трюме теплохода.

Но и самолетом они летели почему-то не прямо до Стокгольма, а с посадкой и ночевкой в Брюсселе. Никто в группе не мог понять, зачем это. Но Клауберг ответил коротко: «Так надо».

В брюссельском аэропорту был обычный людской водоворот. Люди всех цветов кожи, говорящие на самых разнообразных языках мира, одетые порой в самые невероятные одежды — в пестрых бурнусах, с перьями на головах, в юбкоподобных саронгах вместо брюк, — все это шумело, галдело, спешило, куда-то устремлялось.

В одной из стеклянных галерей Клауберг задержался.

— Минутку, господа!..

Группа остановилась. Клауберг смотрел на стоявший близ галереи реактивный самолет с опознавательной надписью: «СССР».

— В Москву, — добавил он. — Туда же, куда, в конце концов, прибудем и мы.

К самолету тянулась вереница пассажиров. Первой шла негритянка могучего сложения, сверкающая улыбкой.

— Я ее знаю, — сказала мисс Браун. — Звезда ночных нью-йоркских кабаков. Эротические песенки, феноменальный секс. В одном из наших журналов писали, что самая бесплодная пара, испробовавшая все виды лечения у наимоднейших врачей и уже окончательно отчаявшаяся, и та после посещения кабачка, где выступает эта черная леди, способна зачать и родить ребенка.

— Разве русским это тоже так необходимо? — спросил Сабуров.

— Очевидно. — Мисс Браун шевельнула плечом. — Они охотно ангажируют подобных ей.