А вот и охотничий домик: ужался, совсем в землю врос от древности, хотя и сложен из толстых замшелых бревен, а крыша из широких плах, похоже, сделана позже. Сбоку, на четырех дюжих ногах, стоит лабаз, кажется тоже подновленный: житник коми охотника, место хранения еды, питья и добычи.
А как высок и хорош берег! Река торопливо говорит и говорит что-то Ване: видно, долго его ждала и наконец дождалась. Сразу замечаешь, что Тян-река и бегучей, и шире реки Черемны, пойма ее просторней, светлее: волнами холмов и ложбин просматриваются лесные дали.
— Дедушка, это и есть твоя избушка? Красивое же ты выбрал место!
— До меня его выбрали, Ванюша. Много раньше меня… — Солдату Ивану милы восторги внука, и самого его переполняет радость от того, что снова видит полюбившиеся с детских лет звонкие боры, реку, вот эти кедры.
Старик задержался у древнего кострища. На перекладине, поддерживаемой двумя столбами, висели закопченные таганы. Зола под ними еще не сглажена, не умята.
— Кто-то, гляди, кашеварил тут… — сказал, опять что-то прикидывая в уме.
— Может, тот, что петли ставил? — екнуло Ванино сердце.
— Не знаю… — Старик теребил ус. — Не знаю, милок. Но ежели один человек промышляет столь широко — смекалистая у него голова. И тутошние леса-воды наизусть знает.
— А может, туристы, дедушка? Наловили рыбы, сварили уху… Нынче эти туристы везде бродят.
— Не знаю. Повадки вроде не те. Турист, он ведь вскроет консервную банку, очистит, да тут же и бросит. Ну да ладно. Что мы без толку гадаем? Давай войдем в избу…
Когда подошли, старик отвесил поклон домишку, обратился к нему, как к живому:
— Батюшка-домок, пусти нас еще разок к себе пожить. И ты будь милостив к нам, дедушка Тян…
— Дедушка?.. Ты, что ли, речку так величаешь? — Ване понравились эти почтительные обращения, но и удивили немало.
— Зачем же речку? Я с другим Тяном веду разговор… Тут ведь настоящий, живой Тян когда-то жил.
— Живой Тян? — глаза мальчика округлились, он даже оглянулся, и хотя никого ни рядом, ни поблизости не увидел, но холодок испуга охватил его. Слишком много незнакомого и непонятного происходило вокруг.
Открыли тяжелую тесовую дверь, зашли в сенцы. Небольшое окошко едва освещало помещение. Вдоль стен — лавки из толстых плах. Головою Ваня едва не задел прибитые к венцу ветвистые рога.
— Дедушка, гляди — лосиные?
— Они и есть, угадал. Только это половина рога, одна сторона. Будем сюда свою одежку вешать.
Ваня погладил рог, сказал:
— Будто полированный.
ebooksa