Нестерпимо длинным показался Киму этот день. Горькие мысли, словно изжога, терзали душу. Едва дождался конца смены, постоял, зажмурив глаза, под горячим душем и, никого не дожидаясь в попутчики, ушмыгнул домой — спрятаться от разговоров, от глаз людских, остаться наедине со своей бедой.
Но не тут-то было.
В дверь постучали коротко. Он отозвался, поспешно натягивая через голову спортивную фуфайку.
Вошла Светлана. Кивнула ему, села на стул в дальнем углу.
Признаться, именно ее, Светлану Туробову — сколь бы ни была она ему теперь дорога, — меньше всего хотелось видеть Киму. У него было ощущение, что он обманул ее — и не по какой-нибудь малости, а обманул в самом большом и главном.
— Ну, братцы-кролики, с вами, я погляжу, не соскучишься! — сказала она с нарочитым оживлением. — Преподнесли сюрприз…
Почему-то она употребляла множественное число, будто не о нем конкретно и лично шла речь, а о некоем собирательном явлении.
— А что?.. Разве не находка для журналиста?.. — Ким одарил ее жалкой, вымученной улыбкой. — Жизненный конфликт во всей своей остроте. Ничего не надо выдумывать, высасывать из пальца: бери бумагу и излагай, как есть — молодым читателям в поучение… Хорошо хоть, что ты не успела еще написать ту статью, эта будет занятней… а что, если обе вместе — с продолжением?
— Вот я сейчас возьму эту штуку, — Светлана тронула висящий на стене эспандер, — и отхлещу тебя пониже пояса… Потому что другого способа изъявить свои мысли и чувства пока не нахожу! — она прикусила губу, в глазах появились слезы.
— Отхлестать бы надо… — вздохнул Ким.
— Когда мне Максим рассказал об этом по телефону, я в ужас пришла. Ты хоть понимаешь, что натворил?!
— Я-то понимаю. Вот только не знаю, найдется ли человек, который захочет понять всю подоплеку этой истории, разобраться в ней без ахов и охов, а по существу… Я сам знаю, в чем виноват. Но ведь меня тянут к ответу за вину, которой на мне нет!
— Да кто же теперь поверит тебе. Водку в стекляшке дули? Дули…
— А вот ты… ты тоже мне не поверишь? — пылко и требовательно спросил Ким.
Взгляды их встретились, и был в их скрещении какой-то разряд, после которого голос девушки изменился:
— Что толку в моей вере…
— А мне больше ничего и не надо! Остальное — приложится…
На минутку воцарилось молчание, потом Светлана сказала:
— Да, послушай… ты что же, не узнал этого человека на улице?
— А откуда мне его знать?