Из логики этой гипотезы следует, что возникновение мишарей произошло в результате отюревчившегося, точнее – отатарившегося в XIV–XV в.в. древнего финно-угорского племени (мещеряков), а само племя якобы до сегодняшнего дня не сохранилось. Впервые эту гипотезу о единстве происхождения татар-мишарей и русской мещеры выдвинул П. П. Семенов (Тянь-Шанский). Эта версия была выдвинута группой ученых и стала предметом обсуждения на IV съезде археологов России, состоявшемся в Казани в 1877 г., и ознаменовалось это мероприятие, как начало нового этапа в изучении истории и культуры татарского народа.
По мнению апологетов этой гипотезы, в частности и автора трехтомной монографии «Исследования о касимовских царях и царевичах» В. В. Вельяминова-Зернова, в бассейне р. Оки жило очень древнее, родственное мордве финно-угорская племя – «мещера» (мочар, можар). А та его часть, которая отатарилась впоследствии под влиянием золоордынских татар, стала называться татарами-мишарями и вошла в группу народов татарского этногенеза. Это слово мочарин (можар) сохранилось до сих пор и носит в татарском имени «мишар», которым называет себя татарское население (мещеряков) Рязанской, Нижегородской, Саратовской, Симбирской, Пензенской и Тамбовской губерний[162].
Известный российский востоковед-тюрколог В. В. Радлов также придерживался версии «можарского» происхождения мишарей и считал, что термины мишар и можар родственны. В то же время В. Радлов и историк М. Сафаргалиев считали, что «компонентом татар-мишарей нужно признать половцев или куманов – выходцев из Золотой Орды». Со временем половецкие вожди были уничтожены, появились объединения под иными этническим наименованием. Эта гипотеза получила развитие и в трудах не менее крупного исследователя истории народов Евразии С. П. Толстова, утверждавшего в 20-х гг. XX столетия, что русская мещёра и татары-мишари – это остатки одного и того же древнего племени, одна часть которых отатарилась, другая – обрусела. Но, в отличие от В. В. Вильяминова-Зернова, Толстов считал мишар (можар) не финской, а угорской народностью, ответвлением которой являются мадьяры (венгры). Присоединились к этой гипотезе отчасти А. Х. Халиков, а также Б. А. Куфтин и Т. А. Трофимова.
Но вместе с тем известно, что язык татар-мишарей никогда не считался ни финно-угороязычным, ни каким-либо еще, а только тюркским. Уже в 70-е гг. XX столетия известным филологом и историком М. З. Закиевым была выдвинута версия о том, что мещера изначально была тюрко-язычным племенем, и мишари являются потомками этого таинственного и летописного племени. Да и под этнонимом «бессермен» всегда подразумевали татар-мишарей. М. З. Закиев, исследовавший нижегородских татар-мишарей, доказывает, что они – «аборигены Руси», которые здесь же и сформировались как тюркский народ. В Мещере они являются потомками летописной мещеры, известной с VIII–IX вв. Автор отрицает ошибочную теорию происхождения мишарей от венгров, которая целиком опиралась на Дефремери, по утверждению которого они якобы сперва жили на берегах Волги и Камы, а потом переселились в Европу. Кроме восточных ученых эту «сказку» поддерживают и русские ученые. «Здесь жили не мажары, а мишары – тюркоговорящий народ», – заключает он[163].
Еще в конце XIX столетия были опубликованы работы по истории Мещеры известных миссионеров Е. А. Малова и В. К. Магницкого. По утверждению Е. А. Малова, «мишари, как по физическим данным, так и по языку и одежде близки к русским, и очень сожалеет, что они не христиане. Он пишет даже о том, что они (миссионеры) желали бы официального признания особой народностью инородцев – «мишар», и выделить их из группы инородцев, именующих себя собирательным именем «татары». В. К. Магницкий, подбирая отдельные факты, стремился доказать, что мишари – это «отатарившиеся чуваши». Так, известный советский востоковед-тюрколог академик В. А. Гордлевский, побывавший по заданию Российской Академии истории осенью 1920 г. у касимовских татар, писал в частности: «Актом передачи в 1452 г. Мещерского городка в удел татарским царевичам исконное финское население, естественно, подвергалось медленному процессу отатарения и омусульманения»[164].
А. М. Орлов подчеркивает в своих исследовательских работах, что в свое время судьбой татар-мишарей занимался известный российский ученый П. П. Семенов, который обнаружил остатки мещеры в Рязанской, Тамбовской и Пензенской областях. По мнению ученого, многие люди из мещеры были поглощены русским населением во время колонизации новых земель. При этом обрусевшие мещеряки сохранили татарский облик и цокающий акцент. Накопленный этнографический материал действительно позволяет обнаружить у сергачских мишарей определенные параллели с культурой финно-угорских народов. Цоканье некогда было характерным для небольшой части, в том числе сибирских татар, тюркских народов. При этом цоканье русской мещеры и соседней мордвы следует рассматривать как результат воздействия на них древней мещеры.
Следуя этой версии ученого, лишь цокающих татар-мишарей, в частности нижегородских, следует считать настоящими потомками Древней Мещеры, и лишь они вправе называться татарами-мишарями. А. М. Орлов говорит по этому поводу, что этой тематикой впоследствии занимались исследователи Карамзин и Татищев. Последний прямо указал, что мещера, мещерские татары являются предками донских казаков. А Карамзин заметил, что Мещера – это вольница, не имеющая государственности, ее населяют очень удалые наездники, и казаки – это как раз есть мещерские татары, несмотря на их «турецкий лексикон». А пензенские и саратовские татары – смешанные, поскольку там есть и цокающие, и чокающие группы[165],[166].
В своих работах Д. И. Иловайский, описывая в сер. XIX столетия финские народы в районах р. Оки, утверждал, что эти племена являются только частью мордовского народа: «Рассеянные небольшими группами или отдельными семьями финны жили в глуши первобытных лесов, на берегу рек и бесконечных болот. Охота и, вероятно, пчеловодство служили им главным источником существования. В этом случае для нас драгоценны слова Герберштейна, которыми он в первой пол. XVI в. характеризует мордовское племя. «К востоку и югу от реки Мокши, – говорит он, – лежат огромные леса, в которых обитает мордва, народ говорящий особенным языком. Они отчасти идолопоклонники, отчасти магометане; живут разбросанными селениями, обрабатывают поля; питаются мясом диких животных и медом; богаты дорогими мехами; народ суровый, храбро отбивающий от себя татарских хищников; почти все пешие, вооружены длинными луками и превосходные стрелки»… Мордва до сих пор отличается свойственной дикарям неразборчивостью в выборе пищи; только в недавнее время она оставила привычку пожирать самых нечистых животных, а мясо медведей, волков, ежей, белок, вьюнов и ястребов еще не вышло из употребления. В XVI в. часть мордвы исповедовала ислам, заимствованный у соседних болгар, казанских и касимовских татар, но в IX в. язычество в этих странах еще не встречало себе никакого противодействия[167],[168].
Действительно, мордовские мурзы не имели особых отличий от соседних служилых татарских групп. В XIII–XIV вв. вотчины мордовских князей также располагались на землях по Мещере, Мокше, левобережью Алатыря, Оки и Теши, под Нижним Новгородом, в Муроме. Встречаются в документах XV в. и мордовские княжеские фамилии. Но татары, как правило, несли полковую или рейтарскую службу по охране границ, а мордовские мурзы, за редким исключением, станичную.
Как мы видим, история Мещеры остается нераскрытой, искусственно запутанной, что приводит историков к выдвижению различных теорий, которые подчас сильно искажают реальную историю татар-мишарей. Но, тем не менее, наиболее распространенной и устоявшейся концепцией в отечественной историографии сегодня является версия, отрицающая татарское происхождение мещеры. Признание какого-либо авторитета татар на Руси и факта признания России как правопреемницы Золотой Орды, а хана Баты основателем русского государства явно противоречит официальной доктрине русско-татарских отношений.
На состоявшемся в Москве VIII Археологическом съезде в январе 1890 г. известным пензенским ученым-историком и археологом Ф. Ф. Чекалиным была выдвинута буртасская гипотеза происхождения мишарей. Как мы указали ранее, обособление мишарей произошло с образованием Наровчатского улуса в нач. XIV в., когда при хане Узбеке Наровчат был сделан административно-торговым центром среди мордовско-мокшанских земель, и с тех пор они якобы перестали именоваться буртасами. Однако, происхождение и точный регион проживания самих тюркоязычных буртас, предполагаемых предков мишарей, остается весьма неясным. Следует при этом напомнить, что до сер. XX в. большинство исследователей склонялось к мордовской принадлежности буртас, несмотря на то, что существовали и альтернативные точки зрения[169].
Ф. Ф. Чекалин руководствовался теми трудами восточных путешественников и русскими летописями XVII столетия, в которых население Мещеры назывались буртасами. В подтверждение своей теории Ф. Ф. Чекалин в ярких красках описывает быт и нравы других летописных народов, обитавших на территориях от уральских гор до гор кавказских. Он, в частности, пишет о том, что с VI в. на устьях Волги возникло могущественное Хазарское царство, простиравшееся по берегу Каспийского моря от р. Урала до Кавказа, достигавшее на севере по Волге донского волока, на западе же Азовского моря и Тавриды, и населенное, по-видимому, разноплеменными кочевыми народами. Его богатая столица Итиль находился близ Астрахани. Около 835 г. ими был построен на Дону город Саркель в качестве пограничной крепости для ограждения страны от нападений могущественных печенегов. Но в 964–965 гг. союзнический поход Святослава и осетин с черкесами закончился разрушением Саркеля.
Надо еще заметить, Ф. Ф. Чекалин, ссылаясь на «отца истории» Геродота, упоминает о других многолюдных народах греческого происхождения, кочевниках бедуинах, «питающихся сосновыми шишками», и земледельцах гелонах, «употребляющих в пищу хлеб», и проживающих то ли на юге, то ли на севере нынешней Саратовской области. При этом им описываются также племена печенегов: «До конца IX в. к северу от Хазарского царства, по рекам Волге и Яику, жили печенеги, которых восточные писатели называют многочисленным и самым воинственным из всех тюркских племен…: были богаты, питались одним просом, жили в повозках – четырехугольных ящиках на двух колесах…Печенеги сжигали своих покойников, по другим (источникам) – хоронили вместе с оружием, боевым конем и живыми пленниками… Печенеги жили в нашем Поволжье около 200 лет и были вытеснены в 893 году узами и хазарами»[170].
Наряду с Геродотом Ф. Ф. Чекалин широко пользуется сочинениями арабо-персидских путешественников, географов, историков, дипломатов (Ибн аль-Асир, аль-Бакри, Ибн Хаукаль, Рашид ад-Дин, аль-Масуди), а также европейских миссионеров (Юлиан, Рубрук), труды которых отличаются большим разнообразием, но при этом весьма сомнительными и чрезмерно мифологическими. Так, например, произведения аль-Масуди «Известия времени» («Ахбар-аз-заман»), «Книга указания и наблюдения» («Китабат-танбихва-л-ишраф»), отличаются не только описанием важных исторических событий, зачастую перепечатанных у других авторов, но и изложением фантастических легенд и преданий, которые, по праву, сродни сказкам «Тысячи и одной ночи».
Действительно, как мы это уже указывали, археологи М. Р. Полесских и А. Х. Халиков в результате раскопок на территории Пензенской области обнаружили места проживания в VIII–IX вв. обособленного населения, названного ими «племенем буртас». В этот период времени здесь складывались союзы тюркоязычных племен и якобы эти самые буртасы возглавляли эти процессы в Западном Поволжье («булгаризированные буртасы»). Археологические памятники были выявлены также на территории севера Пензенской области, юга Республики Мордовия, запада Самарской и Ульяновской областей. Сначала поселения буртас обнаруживаются в районе с.
Эти сведения материальной культуры, безусловно, ценны, хотя связи к этническому происхождению мишарей в них не прослеживаются. Так, например, известный историк Д. М. Исхаков пишет по этому поводу: «Факту булгаризации буртас противоречит отсутствие в Посурье среди памятников XI–XII вв. мусульманских могильников, которые неизбежно должны были здесь появиться. Эта концепция отчасти была подвергнута критике со стороны А. В. Расторопова, а сами письменные источники арабских географов X в. имеют весьма сомнительную объективность»[171].
В 1960 г. Б. А. Васильевым была опубликована статья «Проблема буртасов и мордвы», посвященной истории изучения «мордовско-буртасской проблемы». На основе ранних письменных источников, написанных как русскими, так и арабскими писателями, Б. А. Васильев пробовал установить генетическую связь между буртасами и можарами (мишарями), и утверждал при этом, что эти племена родственны и относятся к одному и тому же этносу. Д. М. Исхаков, в свою очередь, констатирует, что термин «мещера» впервые появился в Касимовском царстве, и им были названы «мещерские люди» или мещеряне, мещеряки, можары (можарян, мишарин). Но ученый подвергает при этом аргументированной критике возможность полного отождествления татар-мишарей с буртасами. Он утверждает, что мишарскую этническую общность следует рассматривать не как прямое продолжение «можерян» (буртасов), а как результат взаимодействия нескольких этнических компонентов, среди которых «можеряне» являлись далеко не единственной составляющей[172].
Г. Н. Ахмаров, изучая историю происхождения татар-мишарей в 1894–1895 гг., одним из первых в научном сообществе обратил внимание на много компонентность татарского этноса, выдвинул и обосновал гипотезу о тюркском происхождении татар-мишарей, о которой мы частично уже упомянули выше. В частности, автор писал, что в северной части Тамбовской и Пензенской губерний, по рр. Мокше и Цне, с начала русской истории приблизительно до нач. XVI столетия жило небольшое финское племя мещера. Ближе ко времени покорения Казани это племя, подобно булгарам и буртасам на Волге, исчезло, вернее – этот период его жизни ускользнул от внимания историков. Куда девалось, и с каким народом смешалось древнее племя мещера – никто не знает. Есть предположение, что оно, смешавшись с татарами, омусульманилось. Основанием такому предположению служит то, что часть татар восточной России, Тамбовской, Пензенской, Рязанской и других губерний называются мещеряками – «мишарь» и говорят особым наречием.
Ученый также считал, что среди татар-мишарей имели место и поздние пришельцы из Сибири, и этот факт почему-то никем не учитывается. В этом вопросе как нельзя лучше поможет изучение языка мишарей, их обычаев, преданий и названия населенных мест. Он еще в 1903 г. писал: «Если предположение о происхождении нынешних мишарей от мещеры считать достоверным, то, по влиянию какого народа могло так скоро и окончательно отатариться то финское племя? Если бы мещера отатарилась под влиянием казанских татар, то их языковые особенности совпали бы… И в силу каких благоприятных обстоятельств не подверглись той же участи другие финские народы – мордва и черемисы? Чем же объясняется, наконец, сам антропологический тюркский тип мишарей, и откуда могло быть так много мурз и татарских князей? В то же время, мишари сами себя называют татарами, киргизы (казахи, – примеч. авт.) называют их ногаями, казанские татары утверждают, что они турецкого (крымского) происхождения, а все другие народы их называют безразлично татарами».
В целом гипотеза Г. Н. Ахмарова заключалась в том, что мишари – «потомки тех кочевников Азии, которые в XIII в. хлынули в Европу через р. Урал и утвердились на Ахтубе под именем Золотой Орды». У тюркских народов был обычай называть себя и своих соседей по имени своих вождей или же по названиям мест обитания. Исследователь много общался с мишарями, проживающими в разных регионах России, и, как он пишет, «мишари сами себя считают татарами. В сер. XV в. часть этого племени во главе с царевичем Касимом пришли в Мещеру. А оставшиеся в степи татары стали называть себя ногаями (ногайцами)». Он при этом приводит пересказ своей беседы с татарами-мишарями из д. Митрялы Темниковского уезда Тамбовской области, в котором жители данной деревни рассказывают, что у них был свой хан Сарай-хан и жил он в г. Сарае. Их было три брата: Сарай-хан, Астер-хан и Касим-хан. Следы города Сарай-хана сохранились до сих пор… Относительно своего происхождения говорят, что они татары, хотя называют их мишарями, но они на это не обижаются. Фамилии у них старинны и родовиты в Пензенской губернии, в Темниковском уезде, Керенском, Краснослободском – там много мурз и князей татарских: Мамаевы, Еникеевы, Трегуловы, Мамлеевы, Акчурины, Янгуразовы и др. Относительно русского названия некоторых селений они говорят, что предки их поселились в русских селениях, а с приходом татар, русские ушли из этих селений. Модерах
ebooksa