— Я состоял при государственном запасе еще в царствование его императорского величества Николая Второго. Я буду состоять при запасе, в чьих бы руках он ни находился.— В голосе контролера звякнула удивленная нотка.— Но, господа, я не думаю, что вы станете осматривать серебряную кладовую. Там самое обыкновенное серебро. Тридцать тысяч пудов на общую сумму... — контролер опять" выстрелил длиннейшей очередью цифр.
— Мы взглянем еще на драгоценности,— сказал генерал Рычков.
Контролер открыл новую дверь: все.столпились перед оцинкованными широкими столами.
Долгушин уже не мог сосредоточиться на одном ящике или мешке с сургучными царскими орлами: внимание раздваивалось.
Мягко поблескивали пояса, сотканные из жемчужных нитей, фиолетовые, зеленые, кровавые искры перебегали по золотым чашам, по веерам, усыпанным бриллиантами. Лучились полосатые звезды, ордена, медальоны, табакерки, трубки из нефрита, из янтаря, из слоновой кости. Изумрудные кружева на чайных сервизах, алмазные грани безделушек и сувениров утомляли глаза. Сознание притуплялось от всех этих груд человеческого тщеславия и прихотей.
Скрипучий голос контролера вывел Долгушина из оцепенения:
— Кроме царских и музейных коллекций здесь хранятся платина, алмазы, сапфиры, карбункулы, бериллы Горного института, Палаты мер и весов. Здесь же коллекция золотых блюд и кубков русских князей, миллионеров, дворян, редчайшие
собрания золотых самородков генерал-губернатора Восточной Сибири. Я не могу сообщить общей стоимости означенных вещей, ибо они числятся отдельно от государственного запаса...
Им нет цены,— весело сказал Савинков.
Все имеет свою цену! — Контролер присунулся к поручику Иванову. Тихо, чтобы никто не слышал, пробормотал: — Положите на место бриллиантовое кольцо, господин поручик. Государственные ценности на сувениры не раздаются. Положите, умоляю вас, иначе я закричу...
— Твое золото —твое молчание, болван!—тоже шепотом ответил поручик.
21
Ядреное, ясное утро с петушиными вскриками, собачьим брехом вставало над Высокой Горой. Из печных труб вздымались спирали дымов, дышали росой капустные кочаны, пауки разносили по воздуху невесомые нити. Рощи темными островками плыли в желтых полях, подсолнухи повертывались к солнцу, в омутах раскрывались желтые мясистые цветы кувшинок. На станции Собакино пофыркивал белый бронепоезд, полевые орудия, прикрытые березовыми ветками, добродушно дремали...
В это же время в полуразрушенном сарае Азин и Шпагин корпели над военной картой.
— Северихин овладевает станцией Собакино. Кавалерийский эскадрон Турчина, помогая Северихину, атакует противника с левого фланга,— говорил Азин, водя карандашом по карте.
— У противника тройное преимущество в силах. Он может легко уничтожить броневиками и пехоту Северихина, и конницу Турчина. Белые броневики укрываются вон там и вот тут,—показал цигаркой на карту Мильке.
— Если будем канителиться, броневики могут оказаться вон там и вот здесь,— перебил его Азин. — В резерве у меня есть Национальный батальон Дериглазова, е случае необходимости я...
Игнатий Парфенович Лутошкин сидел в углу сарая, с грустной улыбкой поглядывая на молодых, порывистых, веселых людей. Эти порывистые молодые люди через час-другой будут убивать таких же молодых людей. Русские станут уничтожать русских со злобой отчаянной, с яростью непостижимой.
Игнатий Парфенович поворачивал косматую голову с черной щетиной на скулах и подбородке, похожий на взъерошенного, готового к прыжку кабана, и невольно раздумывал: «Что случится с рассудительным храбрецом Северихиным? Какая судьба ожидает полутатарина-полурусского, бесшабашного Дериглазова, чуть не расстрелянного Азиным? И тем же Азиным назначенного командиром Национального батальона? Или
создатель бронепоезда Федот Пирогов — суровый рыжебородый мужик. Неужели пуля свалит этого могучего вятского мужика? Даже не могу представить бездыханным его большое, налитое силой тело. А вон покачивается на кривых ногах командир кавалерийского эскадрона Турчин — донской казак, заброшенный случаем в казанские рощи. Андрейка Шурмин любуется своими хромовыми щегольскими сапожками. Забавный парень — восемнадцатый год, а не знает, что такое тротуар. Что ожидает всех этих людей?»
ebooksa