Рейснер больше никогда не видела Мишу. Себя он не уберег.
Вечером Лариса решила покинуть Казань: ее теперь неудержимо тянуло в Свияжск, к друзьям, к новым событиям, историческое значение которых она ощущает каждой клеточкой мозга.
Ларисе Рейснер выпала завидная доля — рассказать обо всем, что происходит в эти грозные, мучительные, неповторимые дни, все, что она видит и слышит. А видит она и металлический отсвет на лицах рабочих, и алые знамена революции, растоптанные белыми сапогами, и черные кресты на воззваниях епископов. А слышит она и пустопорожние речи эсеров, и бахвальство офицеров, мечтающих о скором взятии Москвы.
Прижимая карандаш к оберточной бумаге, она смотрела на портреты царя и царицы; занавески шевелились, и жужжали мухи, от крашеного желтого пола пахло воском. В этом тихом мещанском домике жил палач и провокатор, и Лариса записала: «По мере того как новая власть на телегах свозила к Волге голые трупы рабочих, на домик пристава слетали идиллические тени».
6 *
Пристав вернулся после обеда, радостно сообщил:
— Теперича, мадам, краснюкам крышка! Наши решили уничтожить Свияжск...
Рейснер похолодела от предчувствия новостей, а пристав, собрав морщины на пятнистом лбу, постучал ребром ладони о стол, другой провел по столешнице:
— По краснюкам ударят вот так и вот эдак, и с затылка и в лоб...
Набросив на шею платок, Лариса вышла из дома. На трам-вайных остановках толпились люди, но пустые вагоны проходили, не останавливаясь. В центр города спешили такие же пустые вагоны, бежали обыватели, тряслись ломовые извозчики: эта необычная суета удивила Ларису; людской поток увлек ее на главную улицу., к зданию Народного банка.
У подъезда банка стояли броневики, между гранитными серыми колоннами маячили часовые, сновали озабоченные офицеры. Толпа любопытствуюших уже запрудила мостовую: мелькали шляпы, вуали, стеки, зонтики.
С непостижимой скоростью распространился слух о вывозе золотого запаса, и это была чрезвычайная новость для Свияжска. Белые увозят золотой запас — куда?
Лариса ловила торопливые, испуганные, завистливые фразы, разгорающиеся в толпе:
— Господи, золото отправляют!
— Говорят, восемьдесят тысяч пудов. Золото-с и серебро-с!
Да еще с хвостиком, сударь мой. А в хвостике три тысячи пудиков. Драгоценные камни и платина не в счет. Они отдельно-с.
— А что, красные уничтожены под Свияжском?
— Вы сожалеете, профессор?
— Хоть бы одним зрачком поглазеть на золото. Узреть бы в первородном его естестве...
А брусками оно, господин хороший. Брусками и дисками. Мне ли не знать — в банке казначеем служил.
ebooksa