Я ценю вашу борьбу с большевиками, — сипло сказал он, протягивая Юрьеву белый эмалевый крест на георгиевской ленте. — Поздравляю, полковник...
Юрьев вздрогнул, радость свела судорогой толстощекое припудренное лицо. Он принял награду, трепеща от восторга и стараясь не подниматься выше верховного правителя. Но в горбоносом лице^Колчака новый полковник увидел полное равнодушие к своей особе. На него пахнуло холодком пренебрежительности, и он стушевался.
Над солдатами похлопывало тяжелое, зеленого шелка с огненной каемкой знамя. Адмирал ненавидел красный цвет, но знамя с революционным оттенком сознательно было создано для Ижевской дивизии. В ставке верховного правителя полагали это и демократизмом особого шика, и торжественным символом восстановления единой, неделимой на классы Руси.
Адмирал опять сунул за спину руку, Долгушин снова вложил в его пальцы георгиевский крест. Колчак прикрепил крест к полотнищу. Юрьев, припав на колени, по-актерски красиво поцеловал край знамени.
А Колчак уже шел дальше, испытывая приятное головокружение ог полноты власти. Ему нельзя пенять на свою судьбу. Что там ни говори, но из миллионов людей он один стал верховным правителем России. На него устремлены взоры сильных мира сего. Русский по национальности, космополит по ду-ху, он создаст новую империю, и это будет империя воинствующего разума.
Колчак направился к депутации купцов, промышленников, банкиров. Впереди всех стоял седобородый старик, прижимая к животу серебряный поднос. Ветерок пошлепывал по голенищам его сапог, пузырил на спине голубую рубаху. Строй солдат, адмирал, свита генералов, медные трубы оркестра сливались в многоцветное движущееся пятно, и старик волновался. Колчак еще не дошел до него, а он, протягивая поднос, рухнул на колени.
Слава богу, сподобился! Удостоился, Христа ради...
’ Встаньте!- сердито приказал Колчак. — К чему такие церемонии? Я же не царь!
Верховный правитель Расеи все равно што царь. Счастье-то какое, день-то ноне какой...
Сквозь приветственные крики толп Колчак услышал торопливый шепот Дитерихса.
— Скажите напутственное слово солдатам. Вдохновите молодцов на подвиг, — ласково, но" и настойчиво просил генерал.
— Что я им скажу? «Бейте красных»? Но они это знают и без меня.
Когда говорит верховный, это воодушевляет.
Адмирал оглядывал семиреченских, енисейских, даурских казаков, нѳ зная, что им сказать. Он нс умел и не любил го-
ворить откровенно с людьми, в которых не признавал интеллекта. «Казаки равнодушны к судьбе России, ко мне самому. Что-то надломилось в душе каждого человека, и- умер в нем патриот». Эта мысль не воодушевила его, и адмирал заговорил хрипло, глухо.
Понимая, что говорит дурно, без душевного подъема, он смял свою речь, наградил еще трех солдат крестами и пошел в здание вокзала.
Офицеры дружно приветствовали адмирала, сердито, строго косясь на солдат. Солдаты поняли их косые взгляды и закричали «ура!», но адмирал все же расслышал шепотки:
— Кильчак-то — он кто? Армянин?
— Дурак ты, генерал аглицкой!
— Робяты баяли, что цигарки начнет раскидывать.
ebooksa