Красные и белые. На краю океана

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да ну тя...

В адмирале словно выключили солнечный свет.

Ротмистр Долгушин поздравлял Юрьева с новым чином.

— Голько что был капитаном — и уже полковник. Завтра — полный генерал, и тогда к тебе не подступись,— бодро говорил Долгушин.

— Кто-кто, а ты подступишься, голуба моя! Мне страшно недоставало тебя в нынешний год. — Юрьев энергично сплюнул.

—■ Как ты очутился в Челябинске?

Превратности военной судьбы. Из Ижевска отступал на Уфу, на Златоуст — докатился до Челябинска. Но теперь отступлению конец! Буду возвращаться обратно, на первой же осине повешу подлеца Азина.

Азин захватил Екатеринбург, — вскользь сообщил Долгушин.

Если захватил — вернет! — Юрьев сплюнул.— У нас могут быть случайные неудачи, но в полную нашу победу я верю.

А вдруг не победим? — осторожно спросил Долгушин.—> Тогда что?

Стану партизаном. Сочиню какой-нибудь союз черного орла, как помещик Граве. Но это может быть так, может быть и иначе. Вырежем всю Россию, но победим, — ухмыльнулся Юрьев всей напудренной физиономией.

Конец белой идее — конец нашему будущему, полковник. Тогда останется пуля в лоб.

— Стреляются одни дураки. Можно жить, наслаждаясь любовью, писать мемуары, свободно шагать вперед по широкой дороге...

— А ежели дошагаем до пропасти?

Пропасти закидываются чем попало. — Юрьев энергично сплюнул.

— Человеческими трупами тоже?

— Самый хороший материал, голуба моя! Да брось ты

13 А. Алдан-Семенов

мрачную психологию, ротмистр! Тебя словно подменили, а ведь ты на лестнице, ведущей к вершинам власти. Уж тебе-то следует знать: за что неудачников клеймят позором, за то счастливцев осыпают наградами. Добейся победы — и ты великий человек!

— Ты всерьез веришь тому, что говоришь?