Красные и белые. На краю океана

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я выпрошу у него согласие.

— Он сказал, мне еще рано замуж.

— Тогда я вырву согласие Силой!..

— Ты не оскорбишь отца...

— Так что же делать?

— Не знаю. Ждать. Набраться терпения и ждать.

— Я живу в сплошном чаду тревоги, счастья, страха да тяжких предчувствий, а ты говоришь — жди!

Они вернулись в комнату. Андрей спросил:

— Как получить согласие отца?

— Продай свой участок кому угодно. Отец не хочет, чтобы ты был золотопромышленником, в годы войны красных и белых золото опасно...

Это говоришь ты или твой отец? Не понимаю. Объяснись...

Где золото, там и кровь, и лишние страдания, и ненужные страхи. Ты приехал к нам на поиски дикого счастья и не хочешь знать простых истин. Золотое счастье Ивана Елагина или Никифора Тюмтюмова оборачивается бедой для многих старателей. Почему люди должны страдать ради их золотого счастья?

— Мне без тебя нет жизни. Завтра уйду в тайгу и продам свой участок. Феона, Феона! — повторил он, чтобы доставить себе радость от ее звучного имени.

Перед уходом в тайгу Донауров пригласил Щербинина в трактир. Они пили спирт, болтали о всяких пустяках, потому что все важное было обсказано. Андрей отхлебывал из стакана и сердито следил за толстыми пальцами трактирщицы, небрежно ссыпающими в жестяной ящик наперстки золотого песка., горка которого была так же небрежно высыпана старателем на прилавок.

ц Спирта навею шатию! — приказал старатель, обводя рукой завсегдатаев трактира.

Посетители ожили, зашумели, одобрительный гул наполнил трактир.

— С фартом вас, Матвей Максимыч!

— За счастье-удачу, Максимыч!

— Паук, лешак этакой! Все пропьешь, и опять зубы на полку...

Иди прочь, не оглядывайся. Не ворованное, чай, пропиваю!— огрызнулся Матвей Максимович. Он действительно походил на паука кривыми ногами и как бы • вывернутыми в локтях руками. Глубоко запавшие глазки, хищный нос усиливали сходство.