Грех и шоколад

Ошибалась они лишь отчасти.

– Чем я могу вам помочь? – она выдвинула стул.

Женщина постарше разочарованно нахмурилась, замерцала и исчезла.

– Меня вынуждают пройти тестирование, – ответила я. – Алексис Прайс. Мне назначено. Скажите, мне нужно было прихватить свою смирительную рубашку, или здесь их выдают? – Я хихикнула. – В смысле, я чувствую себя так, словно явилась на бал в джинсах, понимаете, о чем я? Как-то я совершенно не вписываюсь в обстановку.

Взгляд женщины скользнул мимо меня, уперся в компьютер – и женщина улыбнулась. На щеке ее тут же появилась милая ямочка.

– Через эти двери проходит множество магов, и считается, что сохранение «чистого холста» дает простор их воображению.

– А-га. И что, люди на это покупаются?

Улыбка ее стала шире:

– На самом деле никто никогда об этом не спрашивал. Наше отделение занимается магическими существами с самым высоким уровнем силы.

– То есть теми, кто больше интересуется собой, чем окружением?

На этот раз она одолела улыбку и плотно сжала губы. Другими словами – «вот именно».

Загудел оживший принтер. Женщина, прищурившись, вгляделась в экран, и выражение ее лица изменилось:

– О.

Тревога исказила ее черты, она судорожно оглянулась через плечо, потом снова уставилась на меня – испуганно, вопрошающе.

Она только что прочитала, какова природа моей магии, и сложила воедино то, чему стала свидетелем чуть раньше: как я вошла и разговаривала с кем-то, кого тут не было.

Меня всегда забавляло, что маги, смирившиеся со множеством странностей в своей жизни – с превращением людей в животных, например, или спонтанным воспламенением предметов, или со способностью силой мысли манипулировать другими – спотыкаются на таком простом факте, как разгуливающие среди них мертвые.

– Так… давайте приступим и заполним эти бланки. – Женщина прикрепила распечатки к планшету и протянула их через окошко. – Кто-нибудь скоро подойдет к вам.

Десять минут – и кучу пренеприятнейших вопросов касательно моей психической устойчивости в отношении моей магии – спустя боковая дверь приемной открылась, впуская лысого мужчину с кустистыми бровями. Его темные глаза изучающе ощупали меня с ног до головы, после чего остановились на документах.

– Мисс Прайс. – Опущенные глаза и приподнятые брови лысого говорили о том, что он не из тех парней, кто предпочитает налаживать визуальный контакт. У него, наверное, огромный мозг – и столь же огромная некоммуникабельность. – Могу я называть вас Алексис?

– Зови меня, как пожелаешь. Это не сделает ситуацию более – или менее – неприятной.