Грех и шоколад

Я быстро рассказала ему.

– Одна из женщин работала на Полубога Лондона, – с усмешкой сказал незнакомец. – Говорили, что лучше ее никого нет. Бесполезно.

– Вижу, вы двое много времени провели вместе, – я скорчила им рожу и продолжила: – Значит, ты пыталась притянуть… это к себе, и ничего не получилось?

– Я ощутила потребность в коже сразу, как только оказалась в этом странном мире, – задумчиво проговорила она. – Даже не потребность – страстное желание. Но хотя она продолжала взывать ко мне, я не могла ее найти. Я обыскала все известные мне места, включая многочисленные особняки моего мужа…

К концу фразы голос ее стал резким: оставаясь прекрасным и мелодичным, он стал напоминать плеск волн, набегающих на зазубренные скалы, о которые разбиваются корабли.

– Так-так. – Я прикусила губу, ломая голову в поисках ответа на загадку. – И ты знаешь, что ты мертва, полагаю? – От ее взгляда завяли бы любые цветы. – Точно. Ну конечно.

Я уперлась локтями в колени, размышляя.

– Она умна и талантлива. Тебе следует заручиться ее содействием, – услышала я слова женщины.

– К счастью, он тебя не слышит, – откликнулась я.

– Что? – вскинулся незнакомец.

Я проигнорировала его. Мне уже пришлось помогать одному опасному преступнику; и мне не хотелось связываться с человеком, который, наверное, в десять раз опаснее того типа, являясь при этом чрезвычайно могущественной магической персоной, не признающей чужих личных границ.

– Ты обращался за помощью к медиуму, специализирующемуся на вызове мертвых с той стороны?

– Разве это не то, чем ты занимаешься? – вмешалась женщина.

– Ну… да. Но твоя кожа не мертва, а я с таким не имела дела. Я имела в виду особу со всеми этими колокольчиками и свистками, которая может вложить в зов куда больше… энергии.

– Если мы не преодолеем свой страх, мы никогда не узнаем, что значит достичь истинного успеха, – сказала она.

Я приподняла брови:

– Я не боюсь. Я просто не знаю, с какой стороны вообще браться за что-то подобное.

– Тогда ты должна попробовать. – Она провела тыльной стороной ладони по щеке: изящный жест, говорящий о том, что она устала. – Мне нужно идти. Запас моей стойкости в этом мире невелик. Поторопись, пожалуйста. Мой сын страдал слишком долго. Он должен освободить меня, чтобы жить наконец спокойно своей жизнью. Помоги ему.

И этими словами ее фигура замерцала и исчезла.

– Это не нехватка энергии; ей просто неуютно так далеко от места ее неупокоя, – пробормотала я, по большей части для себя, и, выдохнув, погрузилась в размышления. Каким-то образом, даже не прося толком, она меня заарканила.