Цена слова

Наконец, химиотерапия, лекарства…

Эффекта ноль.

Слишком поздно.

Часть вторая: «Начни новый день»

Глава 1 — Эпитафия -

Настоящее время.

Похороны были пышными, помпезными, как реклама бесполезной роскоши. Собрались самые влиятельные люди города. Все мало-мальски уважающие себя СМИ заполонили кладбище. Под вспышками камер и фотоаппаратов звучали громкие напыщенные слова. «Пиджаки» обязывались найти и покарать убийцу Дениса Львовича, сочувствовали скоропостижной смерти Антона, даже оплатили все расходы в больнице, пронюхав про всё. Мэр обещал взять дело по убийству под свой личный контроль.

Организация похорон и все необходимые атрибуты были приобретены за счёт скинувшихся бизнесменов — «партнёров», как они называли себя перед телекамерами, давая подробные интервью, пополам с рекламой, и иногда скупо вытирая несуществующую слезу шёлковым платком.

Я был слишком уничтожен морально, чтобы замечать подобные мелочи. Вновь не слышал слов, не ощущал холода зимы. Мир вокруг потерял краски, всё потонуло в тучах. Не помня себя, ни говоря и слова, смотрел на памятники, на насыпанные холмики земли.

Не верилось, что уеду домой, а… брат и… новый отец останутся здесь, под землёй.

Невозможно! Это невозможно! За что так жестока судьба? Хребет снова разбит на осколки, на металлическую крошку и расплавлен, растёкся каплями.

Бог забирает самых близких? Почему так часто?! Сколько Тебе Всемогущий, ещё нужно от меня?! За что!?

Так кричал бесшумно внутри себя.

Чьи-то безликие руки запихали в машину и почти насильно увезли домой, высадили у подъезда и велели консьержке проводить до порога квартиры. Как открывал дверь, не помню. Не разуваясь, скинув одну лишь зимнюю куртку, добрёл до дивана в прихожей и провалился в бездну без снов.

Следующие дни текли мимо меня. Часы летели, как минуты. Просыпался, глядел в потолок, засыпал снова. Тела словно не существовало, не докучало меня «живыми» потребностями, смирилось с отсутствием верховного разума…

На девятый день после похорон репортёров не было. Высосав из сюжета с убийством всё, что могли, СМИ считали тему закрытой. Из многочисленной братии «партнёров» увидел у могилки лишь несколько пар следов. Вся обещанная поддержка испарилась, как пустой звук. Если нет пиара, то зачем им появляться?…

На сороковой день не было даже следов. Лишь спокойный снег ложился на памятник, скрывая белой шубой оба гранитных монумента. Ветер декабря тихо подвывал в такт душе, гуляя по городу мёртвых.

Я снял перчатку и молча положил сдвоенные лилии на насыпи. Слов за все сорок дней так и не нашёл.

Стоя по колено в снегу, молчал. Чувствовал себя никем. Самым ничтожным и беспомощным существом на Земле. Дал-забрал, дал-забрал. Жестокая игра, в которой нет союзников. Один на один со смертью и пустота после её ухода.

Дверь автомобиля хлопнула, отвлекая сознания. Таксист — молодой армянин, пробрался сквозь завалы снега, подхватил под локоть и поволок к машине, чуть ли не насильно усаживая в салон. Тонированная Тойота резво взяла старт, пробираясь к выходу по безлюдной в пургу дороге.

Хмурый водитель закурил. Скрывая нервы, заговорил с акцентом: