Цена слова

— Парень, я так больше не могу. Третью неделю, изо дня в день я вожу тебя к этой могиле. Какая бы не была погода, ты стоишь перед надгробиями до посинения и молчишь. Они мертвы, парень. Мертвы! Тебе придётся это признать, хочешь ты того или нет. Подумай о себе. Ты ещё живой, э. Я не думаю, что тем, кто лежит под землёй, понравилось бы, что тебя положат в ряд третьим. Переохлаждение, воспаление лёгких, обморожение…

— Заткнись. — Беззлобно обрубил я, тупо смотря на дорогу перед собой.

Армянин замолчал, раздумывая, продолжать разговор или оставить измученного жизнью подростка наедине с собой. Не выдержал, возмутился:

— Ни за какие деньги я больше не повезу тебя сюда. Ты понял?

— Ты не единственный таксист в городе, — без тени эмоций ответили бледные губы.

— Дурак! — Вспыхнул таксист. — Губишь себя, вместо того, чтобы что-то сделать… Кому хорошо сделаешь?

— Всё уже сделано. Меня закопают рядом, как только получу наследство. Не сегодня, так завтра. — Более спокойно ответил я, вдоволь насмотревшись на шахматные партии бизнеса. — Это такая игра в финансы. Глупая, нелепая игра. Как сама жизнь.

Автомобиль покинул кладбище, вырулил на трассу и вклинился в плотный поток трафика. Краем глаза я присматривался к пассажиру, словно за недели разглядел не все детали. Впрочем, сегодня ему и так в первый раз удалось разговорить меня.

— Э, дорогой, ты не прав. Пора головой думать: как выжить, сохранить и приумножить. Зачем сдаёшься? Любую игру можно выиграть! Будь умнее.

— Умнее? — Хмыкнул я. — Мне шестнадцать лет. Я один. Их же много и за плечами не один десяток лет опыта. Соотношение сил не то. Это не фильм, где все помогают главному герою. Похоже, что в этом сюжете я обречён на драматический финал.

Я пытался казаться старше, но ничего не смог противопоставить двум громилам, когда избивали Антона, к чему же обманывать себя сейчас?

Таксист закурил вторую сигарету. Затянулся и обронил, успокаиваясь:

— Значит, заставь их играть по твоим правилам. Разделяй и властвуй. Принцип известный со времён Римской Империи.

Я скривился. Рассказать бы ему, где сейчас эта империя.

Проклятье! Таксист заставлял думать. Думать — значит мыслить, облекать варианты действий во что-то действенное, влиять на ситуацию, пытаться изменить окружающие обстоятельства. Как же не хотелось думать и действовать. Привык к этому мраку, к пустоте. Уже и не вижу себя вне их. И тут снова нужны какие-то действия. Зачем? Всё равно же пуля киллера настигнет в ближайшем будущем. Я не настолько крут, чтобы успеть увернуться от этой пули.

Чёрная депрессия встрепенулась, не желая отпускать вверенного клиента.

Я взбунтовался, злясь на себя за то, что распустился, размазался, как тряпка по полу. Так нельзя!

— Ты прав, мужик. Ты чертовски прав… Пора просыпаться.

Армянин расплылся в одобрительной улыбке:

— Слышу слова не мальчика, но мужа!