Цена слова

На дворе давно темно, ночь спускается на город рано. Это в машине уже ехал в сумерках, а как до подъезда добрался, так вообще почти ночь.

Проиграл? Сейчас приедет отец Михаила, и снова попаду в плен. Смерть если и будет, то только моя.

Но я просто простою здесь до последнего. Если Михаилу сегодня суждено умереть, он умрёт. Если нет, то я больше не буду предпринимать подобных попыток. Пусть меня замочат или бросят в тюрячку по приказу Колчикова. Мне уже всё равно.

Я закрыл глаза и расслабился. Оторвал лоб от двери и облокотился на стену.

— Будь, что будет, — едва слышно прошептали губы…

В какой-то момент ключ ударил о замок. Люди никогда не попадают в замок с первой попытки. Послышался скрежет замочной скважины, повороты ключа. Я рванул от стены, прячась у лифта, впиваясь в стену, сливаясь с ней, как хамелеон.

Первая дверь закрылась, и обладатель ключей принялся за решётку.

Поворот ключа, ещё один. Эти звуки вспарывают тишину. Сердце стучит, как безумное.

Дверь распахнулась вовсю ширь и несколько шагов принесли ко мне… Михаила Младшего.

Я вышел из укрытия, а он застыл с осоловелыми глазами и мусорным ведром. Зрачки неотрывно застыли на пистолете, и нижняя губа задрожала. Ведро выпало, и содержимое с жутким запахом рассыпалось по площадке.

— Знаешь пословицу, про то, что мусор к ночи лучше не выносить? — Зачем-то спросил я. Наверное, нужен был ещё один толчок, ещё один импульс, чтобы нажать на курок.

— Знаю, — одними губами прошептал он и по щекам покатились слёзы.

Палец тяжело надавил на курок, справляясь с судорогой сгибательных и разгибательных мышц в сторону первых.

Громкий хлопок прокатился по подъезду. Мишу отбросило силой бронебойной пули. Чёрную дверь за спиной словно полили водой. На чёрном фоне красный виден плохо.

Дыра в груди размером с крупный орех быстро заполнялась багровым. Он что-то шептал, но слов не было — легкое пробило. А то и два. Лишь по губам потекли капли, оставляя кровавые следы на скулах.

Тело сползло по двери и осело в груду вываленного мусора. Через несколько секунд глаза застыли. Я не стал их опускать — не заслужил Мишка проснуться в другом мире, пусть смотрит на этот. На меня пусть смотрит. На рыжего мстителя.

Молча, не говоря прощальных слов, не делая ехидных замечаний о жизни-смерти, я словно в трансе зашагал по площадке и свернул на верхний пролёт.

Поднимался как робот, без всяких эмоций, со ступеньки на ступеньку, так добрёл до верхнего этажа, надавил кнопку и каким-то краем сознание понял, почему пошёл вверх, а не вниз, по ступенькам, где стекает кровь, где ботинки запачкаются, и по следам обуви будет хорошая улика.

Дожидаясь лифта, молча протёр рукавом рукоять пистолета, засунул рукавом за пояс. Войдя в лифт, нажал не первый этаж, а третий и только спускаясь вниз, снова каким-то краем сознания понял, что действую как киллер. Расчётливый, холодный, бездушный киллер.

Везучий киллер — матери Михаила дома не оказалось, иначе бы он не стал возиться с ключами. Вдвойне везучий — никто из соседей не выбежал на звук выстрела. Но об этом подумаю позже.